– Для вас с мужем мы приготовили другие подарки, – сказал он, – но это, дорогая моя Изабелла, подарок лично тебе.
Я заподозрила, что находится внутри, еще не развернув свертка: пальцы могли бы узнать содержимое на ощупь. Однако я сдерживала слезы, пока действительно не увидела знакомый переплет «Естественной истории драконов» сэра Ричарда Эджуорта.
– Я приобрел эту книгу для тебя, – сказал папа́, – хоть и понимал, что это может кончиться бедой. Поскольку она привела тебя к счастью, думаю, она должна принадлежать тебе.
Совершенно забыв об уроне, наносимом слезами косметике, и об угрозе испачкать отцовский костюм, я обняла папа́ изо всех сил.
Как бы абсурдно это ни прозвучало, только в тот момент я осознала, что оставляю родительский дом навсегда. Возможно, джентльмены, читающие мои мемуары, меня не поймут, но дамам это чувство знакомо слишком хорошо. Замужние леди сами прошли через это, а незамужние, несомненно, над этим хотя бы задумывались. Выйти замуж означает сменить один дом на другой, а зачастую – не только дом, но и местность. Конечно, моим переживаниям не сравниться с замешательством невест королевских кровей, выходящих замуж за границу, но мне предстояло покинуть фамильную усадьбу в Тамшире, где я провела практически всю жизнь, оставить позади все, что я знала, и переселиться в дом Джейкоба в пригороде Фальчестера.
Джейкоб… В этих мемуарах я намеренно называла его мистером Кэмхерстом вплоть до сего момента. Именно так я мысленно называла его в те дни и некоторое время после. Прошли недели, а то и месяцы, прежде чем для меня стало естественным называть его по имени. В период ухаживания и после обручения мы провели вместе довольно много времени, но все же переезд в его дом в качестве супруги казался мне чем-то мучительно интимным, и, сколько бы я ни убеждала себя, что эта интимность теперь в порядке вещей, все было без толку. Помочь могло одно лишь время – только со временем он перестанет быть мне наполовину чужим и сделается для меня не только мужем, но и другом, как я когда-то надеялась.
Думаю, и Джейкобу, со своей стороны, пришлось привыкать ко мне. Нет, до свадьбы он не вел беспутную холостяцкую жизнь, однако в самом деле был холостяком и не привык к тому, что его жизнь принадлежит не только ему, но и какой-то женщине. К тому же, думается мне, он не вполне понимал, что со мной делать. В тот день, на Уэстбери-сквер, он сделал мне предложение оттого, что ему понравилась мысль о жене, с которой можно обсудить нечто большее, чем список приглашенных на званый обед. Но что делать с женой, когда она поселится в его доме?
В конце концов, он большей частью предоставил меня самой себе. Я имела свободный доступ к его библиотеке и могла просить его пополнить собрание, если мне хотелось прочесть нечто, не вызывавшее у него интереса.