– Я же не нотариус.
– Как ни странно, но я тебе не верю, – улыбнулась она.
– Ну, так, в общих чертах, – протянул хакер.
– И они какие, эти общие черты?
– Большую часть своего состояния Вельтэн поделил между Никой и братом, а родителям – шиш.
– Давай-ка поподробнее, и не тяни, рассказывай все как на духу.
– Как? – не понял Бодлер дословно переведенное на французский русское выражение.
– Как на исповеди, и не тяни волынку.
Бодлер вздохнул и с видом невинной жертвы женского насилия начал. Правда, чем больше он говорил, тем сильнее ему нравилось посвящать Настю в подробности жизни Эдуарда де Вельтэна. Родители Магнуса развелись достаточно давно. Развод был логичным, отец с матерью жили как кошка с собакой, но общие интересы продержали семью на плаву около пятнадцати лет. Дело кончилось громким выяснением обстоятельств и не менее громким разделом имущества. Суд да дело, но только эта история изрядно разочаровала деда Магнуса по отцовской линии – Пьера де Вельтэна. Дед был человеком богатым, в свое время владел «унитазным», как выразился Бодлер, предприятием, иначе говоря, заводом по производству фаянса. Но его единственный сын, отец Магнуса, семейное дело продолжать отказался. Пьер де Вельтэн вида не показал, завод продал международному концерну, но обиду затаил. Поэтому после собственной смерти завещал свое немалое состояние внукам: Эдуарду и его брату Роберту, а собственному сынуле показал кукиш с того света. Получается, что Магнус был человеком богатым, и разочарование родителей понять было можно. Тем более, согласно бодлеровским сведениям, денежное состояние непосредственных предков Бодлера было стеснительным. Жить оба привыкли на широкую ногу и основательно залезли в долги. Источником подобной осведомленности Настя интересоваться не стала. И без объяснений Бодлера все было понятно. Зато ей стало известно следующее: у четырех участников только что просмотренной черно-белой пантомимы был повод избавиться от Магнуса. Вывод был, несомненно, циничным, любой нормальный человек тут же возразил бы моей героине, что мать и отец потеряли сына, брат брата, а Ника возлюбленного. А сводить все к деньгам аморально и бесчувственно. В другой ситуации Настя, несомненно, согласилась бы с этим нормальным человеком, но на данный момент ее интересовала не мораль, а жертва недавно совершенного преступления. И любая гипотеза заслуживала более подробного изучения.
Санитарный брат закончил с омовением тела бродяги и с удивлением покачал своей круглой головой. Погибший явно совсем недавно начал вести подобный образ жизни. По всей видимости, раньше он не бедствовал и принадлежал если и не к высшему, то к торговому или ученому сословию. Что же такого произошло в жизни этого человека? Впрочем, на все воля Божья, жизнь человеческая была чередой подъемов и падений, и каждый приходил в этот мир нагим и нагим