По уставу шифровальщики-криптографы по отношению к командиру корабля находятся лишь в ограниченном подчинении, поскольку в их профессиональную сферу, шифры, не имеет права вторгаться никто, даже сам командир. Но с Лапиком, служившим с ним уже много лет, отношения у Петракова были особые. Лапик сам поставил дело так, что, во всяком случае внешне, подчинялся Петракову во всем. Но и Петраков поневоле находился от него в жесткой зависимости. Блестящий шифровальщик и компьютерщик, обладающий мощным аналитическим умом, капитан третьего ранга Владимир Лапик был ему нужен как воздух. К тому же Лапик досконально знал принципы работы ГРУ, в котором сам когда-то делал первые шаги.
На всех кораблях, где они служили вместе, Лапик выполнял у Петракова не только работу шифровальщика, но и многие другие функции. По существу, это были функции начальника секретной службы. И выполнял весьма успешно – ведь именно благодаря Лапику у Петракова появился сейчас собственный источник информации в ГРУ. Правда, услуги этого источника, равно как и услуги самого Лапика, стоили Петракову довольно дорого. Но он знал: в данном случае любые затраты окупятся с лихвой.
– Леонид Петрович, я хотел поговорить с вами еще вчера.
– Я помню. У вас что-то новое?
– В известной мере. – Голос Лапика едва можно было расслышать, глаза смотрели куда-то мимо. Это было верным знаком, что капитан третьего ранга в самом деле хочет сообщить ему что-то важное. – Леонид Петрович, надо срочно переговорить. Сейчас.
– Сейчас не могу. Я должен встретить контр-адмирала Сабатеева. – Петраков покосился в сторону черной «Волги», которая уже остановилась у трапа. – Он вот-вот поднимется на борт.
– Желательно переговорить до Сабатеева.
– Володя, не могу. Он вот-вот поднимется. Я его встречу – и переговорим.
– Леонид Петрович, я поднимусь на командирский мостик. И буду ждать вас там.
– Договорились.
Не глядя на удалявшегося Лапика, Петраков подошел к трапу. Здесь уже стояли по стойке «смирно» матросы во главе с Гилеевым. Гилеев, косясь, наблюдал, как из «Волги» внизу выходит водитель, мичман-сверхсрочник, как он не спеша огибает машину и открывает заднюю правую дверь.
Из машины появились сначала ноги в черных брюках и черных ботинках, а затем и сам Сабатеев в белом кителе с адмиральскими погонами, с увитой золотом фуражкой на голове. Выйдя, не спеша пошел к трапу.
Едва только нога Сабатеева коснулась первой ступеньки трапа, Гилеев рявкнул:
– Р-р-равнение… напр-р-раво!
Матросы повернули голову в правую сторону. При первом шаге Сабатеева на палубу Гилеев скомандовал:
– Р-р-равняйсь! Смир-р-рна-а! – Сделав шаг вперед, вытянулся с прижатой к козырьку ладонью. – Товарищ контрадмирал! Разрешите…
Сабатеев остановил его