– Разберемся, накажем, дай срок только перейду в ЧК, не сомневайся, – твердил Михаил.
– Как заступлю в должность, и тебе место найдем, да и Алексею тоже, сейчас люди ой как нужны.
Поговорили о домашних и выяснилось, что Василий не знает, что Семка находится здесь, а не у тетки, куда его отправили. Удивившись, он тотчас захотел увидеть его.
Застав Семку дома у Царевых, Василий сначала накинулся на него :
– Почему ты здесь?, как ты сюда попал?
Семка растерялся от посыпавшихся на него вопросов.
Пока Анастасия накрывала на стол, Василий и Семка вышли на улицу.
Там, наедине, Сема рассказал подробную историю своего бегства и даже то, где успел закопать кинжал. От услышанного у Василия перехватило дыхание. Он сомневался, как поступить дальше, оставить Семку у Михаила или взять с собой, чтобы отыскать кинжал. Не зная, как повернет дело Корнев, он посчитал, что пока Семке лучше остаться здесь.
Переговорив с Михаилом, объяснив ему, что рано Семке возвращаться в село, пока не разберутся с Корневым, он попросил
Михаила оставить Семку на время у себя. Михаил не возражал, они распрощались и Алексей поспешил домой.
Глава4
А революционные события развивались в селе со стремительной скоростью. С самого начала революции, религия была объявлена « опиумом для народа». Однако, перед революцией 1917 года общее положение Русской Православной Церкви и многомиллионного крестьянства России было очень прочным. Поэтому большевики боролись с ней поэтапно, постепенно добиваясь раздора между церковью, верой в бога и народом. Несколько лет должно было пройти от насаждения этой идеологии до открытого присвоения новой властью веками копившегося церковного имущества. Да и то это было сделано в обстановке страшного голода, вызванного гражданской войной и под прикрытием необходимости помощи голодающим.
Вот так ни с того, ни с сего стал «осиным гнездом» Видовский женский монастырь. А пока монастырь жил своей жизнью. Настоятельницей монастыря была Матушка Игуменья Иннокентия аж с 1879 года. Дворянка по происхождению, она выросла в потомственной дворянской семье в Петербурге, обучалась в Смольном институте, знала четыре иностранных языка и многое другое, что положено знать в обществе. Сначала она преподавала в первоклассном Нижегородском монастыре, воспитывая молодых послушниц. Прекрасно зная оплоты православия, была очень набожна и самоотверженна. О том, какой монашество сложный и тяжелый труд, который не по силам каждому, можно судить по ежедневному и нерушимому распорядку, установленному в монастыре.» Каждый день, кроме воскресного начинается богослужение в половине шестого утра и заканчивается в девять. После него послушание.
В двенадцать –