– Мне кажется, монсигнор, господин судебный маг чем-то озабочен.
– Он неглуп, да, неглуп, – как-то невпопад ответил Аррой. – И, что еще удивительней, честен. Однако я не отказался бы узнать, что тут произошло на самом деле. Не нравится мне здешний потрошитель… Вы, я полагаю, не намерены задержаться в селе дольше, чем необходимо?
– Более того, я хочу сократить эту необходимость, елико возможно.
– Тогда мы просто обязаны путешествовать дальше вместе и… разобраться с этим делом.
– Мне не хотелось бы бросать нашу обвиняемую.
– Да, пока она здесь, она будет вызывать неприятные воспоминания. К тому же я хотел бы ее порасспросить.
– Но согласится ли она уехать?
– Думаю, да. Человек, побывавший во власти «черного сна», обычно старается убраться подальше от места, где его застигла напасть.
– Монсигнор знает и об этом?
– Чего только я не наслушался за свою жизнь… Мы, моряки, на берегу горазды хвастать увиденными чудесами. Но давайте поговорим с ней.
– Я бы хотел сходить за лошадьми.
– Думаю, ваш слуга уже это сделал…
– Слуга?
– О, это славный парень и очень исполнительный. Если б он не подписал ряд с вами, я взял бы его к себе вторым аюдантом. Первого мне, увы, навязывают родственные обязательства. Как-никак незаконный внучатый племянничек, но, кроме глупостей, я от него ничего не видел…
– Что ж, если Зенек согласится, ничего не имею против. Я – одинокий волк, а обучить двадцатилетнего крестьянина музыке труднее, чем фехтованию.
– Барды обычно неплохо фехтуют, а военные порой пишут романсы. Впрочем, я понимаю вас. Будь у меня возможность хоть иногда обходиться без свиты, я не преминул бы ею воспользоваться. О, кажется, наша красавица приходит в себя.
Лупе действительно очнулась. Ее била запоздалая дрожь, лицо женщины было даже не белым, а каким-то синюшным, но крапчатые, словно камень-листвичник, глазищи смотрели осмысленно, она даже умудрилась сесть, опираясь на руки Гвенды и Катри.
– Мое имя Рене-Руис-Аларик рэ Аррой и Рьего. – Адмирал представился деревенской колдунье так же, как представлялся бы королеве. – Я направляюсь в Таяну и могу взять вас с собой. После того, что вы пережили, оставаться в Белом Мосту – безумие.
– Почему?! – запротестовала Катря. – Лупе, оставайся, мы тебя в обиду не дадим…
– Помолчи, – перебила кареглазку Гвенда, – мы не можем ходить за ней с арбалетом, а от Гонзы каких только пакостей не дождешься. Нечего ей тут делать. Дан берет ее с собой, он за ней и присмотрит… Мы премного наслышаны про вас, проше дана. Вы – справедливый человек, и вы… все правильно решили. Лупе, посиди здесь, я вещи соберу…
– Я ничего не хочу брать, я… вы… Да, пожалуйста, увезите меня отсюда. Гвенда, дорогая, пусть будет, словно я умерла…
– Ты что, ничего не возьмешь? Совсем?!
– Совсем…
– Так тебе