Ещё днём Бламбергье сообщил Дариору о самой тяжкой участи наместника. «В конце трапезы, – сказал рыцарь, – вы должны произнести речь. После этого можете молчать, ибо гости сами начнут говорить».
После Мишель вкратце изложил суть этой «речи». Разумеется, Дариор не запомнил её дословно, а потому было решено, что в случае если историк начнёт молоть околесицу, Мишель легонько постучит по краю стола. Гости не заметят этого, а Дариор, наоборот, различит сей жест среди тысяч других.
И вот момент настал.
Наместник робко поднялся и смущённо кашлянул. За столом мгновенно воцарилась тишина, что смутило Дариора ещё больше. Что ж, пора привыкать к публичным выступлениям.
– Мадам и мсье, – заговорил Дариор неровным голосом, – все вы знаете, в каком бедственном положении оказался наш орден. Неуёмные амбиции фанатиков из Ватикана скоро подвергнут замок Вильфранш тяжким испытаниям. Сюда движется многочисленное, закалённое в боях войско крестоносцев. Помощи нам ждать неоткуда. Родос исчерпал силы в борьбе с берберскими налётчиками, а Франция и Испания скорее примкнут к Риму, нежели окажут поддержку нам. Мы одни. Бежать мы не можем, ибо, как вы знаете, наш священный долг – охранять древние реликвии, захороненные Симоном из Метца в недрах этого замка. Поэтому остаётся лишь одно: готовиться к обороне и не отдавать задаром свои жизни. Скажите, Озанн: каковы наши шансы одержать верх?
С этого момента разговор окончательно повернул в деловое русло, и на мелочи уже не отвлекались. Теперь Дариор мог не раскрывать рта. Он знал, что каждый из рыцарей подготовил отчёт, а посему теперь можно было спокойно слушать, а не говорить.
– Шансы невелики, сеньор, – хмуро, но спокойно объявил Озанн де ла Терра, – соглядатаи докладывают, что белые знамёна скопились на западном побережье Италии в устье реки По. Предположительно численность войска составляет пять тысяч воинов, не считая прислуги и маркитантов. Для отправки морем строится флот. Он будет готов примерно через неделю. Когда последнее судно спустится на воду, завоеватели начнут свой поход.
– Значит, мы имеем дело с пятитысячной армией? – уточнил Мишель.
Озанн недовольно поморщился.
– Я этого не говорил. С севера к врагам должно подойти подкрепление. Это, по меньшей мере, ещё три-пять тысяч человек. Кроме того, уже в море, у Балеарских островов крестоносцы должны соединиться с османской флотилией. А это никак не меньше десяти тысяч.
По залу прокатился изумлённо-недоверчивый ропот. Все принялись возбуждённо перешёптываться, некоторые даже вскочили со своих мест. Слова испанца явно фраппировали бóльшую часть публики.
Наиболее уравновешенным оказался врач Деметрий. Вместо того чтобы охать и сжимать кулаки, как другие, он задал вопрос:
– Скажите, Озанн: вы уверены, что ваши данные верны? Трудно представить,