Она собрала листы и магией сожгла их в камине, наблюдая, как догорают единственные доказательства невиновности банды. При этом она представляла, как вернется на работу и поговорит с преступником. Главное было сделать это очень осторожно, ведь теперь любой разговор был для нее опасен. Стоило ее коллегам узнать, чью сторону она выбрала, и она покойница. Ее казнят, так как правду раскрыть она не сможет. Но еще хуже было засветиться перед врагом, дать ему понять, что она превратилась в реальную угрозу. Тогда и смерть могла показаться неплохим избавлением от финальных страданий.
Впрочем, воображая разные варианты событий, Мэй каждый раз приходила к одному выводу: она будет названа предательницей. Для этого Тэас ее и испытывал. Хотел быть уверенным, что она готова бороться до конца, не обращая внимания на презрение других. Он искал не сыщика – приверженца правил, он искал кого-то с иным подходом, кого-то, кто был способен заняться самодеятельностью ради правды и не боялся потерять работу за это. Именно поэтому Мэй прошла испытание, а Эдвард, привыкший работать в определенных рамках, нет.
«Правда для тебя всегда была важнее репутации, – мысленно призналась себе сыщица. – Тэас тоже положил на карту все. Когда-то и он был уважаемым детективом».
Когда в камине не осталось и следа от опасных листов, а кофе в чашке наконец закончился, Мэй решила тщательно продумать свои дальнейшие действия. Тэас впустил ее в настоящую войну, и она его не подведет.
Спустя двадцать минут в дверь позвонили. Мэй оглянулась на коридор и громко поинтересовалась, кто к ней пришел. Какой-то ответ был, но ей все же пришлось подойти к двери и спросить еще раз, чтобы услышать:
– Кто это?
– Мэй! Это Эдвард! У меня важные новости!
«Решил поделиться», – мысленно отметила она и медленно открыла дверь.
– Рада, что ты пришел. – Она слегка улыбнулась. – Что случилось?
– Мы поймали члена банды, и ты не поверишь, кто им оказался, – сразу же перешел к делу Эдвард Де́рби.
– Кого вы поймали? – Играть заинтересованность ей не пришлось. Она лишь надеялась, что далее не прозвучит имя Тэаса.
– Один из «погибших» ученых. Дафнис Ангарда.
– Дафнис Ангарда?! – поразилась она. – Тот, кого выжгли в Рудрете?
– Именно. Оказывается, он не погиб тогда, а в банду вступил, чтобы убивать других ученых за сохранность своей шкуры. – Последние слова Эдвард говорил с особым презрением.
Мэй была очень сосредоточена в тот момент. Старалась не выдать свое истинное отношение к происходящему. Тэас был прав: теперь ее жизнь стала опаснее и сложнее. И хоть ей и было неприятно лгать напарнику, это было необходимо. В первую очередь ради безопасности самого Эдварда.
– Может, зайдешь? – предложила