– Я тебе напишу.
– Да. Конечно.
– Ты не обижаешься, правда?
– Нет, не обижаюсь. Почему я должен обижаться?
– Я к тебе приеду. Но потом, когда… ну ты понимаешь.
– А как ты узнаешь, что уже можно? В газетах об этом точно не напишут.
– Ну ты мне напишешь.
Я смотрю, она только из люльки вылезла, на землю стала и сразу что-то в ней изменилось. Я не знаю, как это объяснить, но видно, что она уже ждет не дождется, когда я уеду.
– Фигня. Я сейчас уеду.
– Это всё из-за папы. Папа будет очень сердиться. Я поэтому и пригласить тебя не могу.
– А почему он будет сердиться?
– Ну… Понимаешь.... он убеждён, что я до сих пор девственница.
– Мы бы прямо при нем не стали, я думаю, этого делать.
– Он невероятно проницательный. Всё-таки генерал военной прокуратуры..
– Тогда мне лучше сразу уехать. Не ровён час выйдет соседка с мусорным ведром. И тебе конец.
– И тебе тоже.
– Ужас. Ну… я поехал.
– Достаточно, что ты привез меня на мотоцикле ночью. Ему же не скажешь про вампира. Он просто взбесится. Подумает, что над ним издеваются.
– Хорошо.
– А ты можешь не заводить мотор, пока я не войду в подъезд?
– Обещаю.
– Я тебе напишу.
– Иди уже.
– Ну пока.
Я не стал смотреть, как она заходит в подъезд. Но подумал, что двух минут ей хватит. Через две минуты ровно я завёл мотор и уехал. Но ехать сразу обратно мне не хотелось. Тем более, что мне надо было отлить. Я остановился на Пушкинской. Напротив кинотеатра Россия. Нашел какие-то кусты. Потом сел на лавочку на бульваре. Было уже без пятнадцати четыре. Вдруг из-за скамейки вышел парень довольно, что сразу было видно, помятый и с похмелья. Он появился так неожиданно и перемещался так беззвучно, что я в первый момент подумал, живой ли он. Нервы после бессонной ночи и всей этой истории были у меня слегка накручены. Улица, совершенно пустая, располагала к разным мистическим чувствам.
– Не найдется ли у вас сигареты?
– Найдется, конечно.
Он сел на скамейку, взял сигарету, прикурил от спички, достав предварительно из кармана коробок. Я его не особенно рассматривал, ну парень и парень. Шевелюра, польские джинсы. Чего его носит по ночам, откуда он взялся? Почти нереальная в сером предутреннем свете улица по-прежнему располагает к мистическим чувствам. Он затягивается, пускает дым, смотрит на меня:
– Что? Любовная лодка разбилась о быт?
– Почему сразу любовная? Обычная лодка.
– Мне нравится, что вы понимаете с полуслова. Вы не поэт, случайно?
– Случайно нет. А вы?
– Я, представьте себе, случайно – да.
– Поздравляю вас.
– Не с чем. Поэзия – это занятие для сумасшедших.
Наверное, по мне было видно, что я удивился.
– Пожалуйста, не смотрите на меня, как будто у меня две головы. – продолжал Поэт. – Вас что, удивляет наличие сумасшедших?
– Но они редко так говорят о себе.
– Поэты