– Давай, сажай ее на мотоцикл, и чтобы духу ее не было в селе. И ты допрыгаешься и, главное, она допрыгается. Если она Фролову попадется, будет с ней как Нинкой Петровой.
Я обещал, что поговорю с ней, и под неодобрительным взглядом тети Лизы вышел за калитку.
Разговора, конечно, никакого не получилось. Хотя я честно пытался донести тети Лизино предупреждение. Уж больно мрачно оно прозвучало. Но в ответ я услышал обычные шутки про кровожадных вампиров. Потом было, как каждый вечер, не до разговоров. Потом я проводил ее и сам пошел домой. Но лёг не сразу, а как-то завозился. Что-то я ни то потерял и искал, ни то нашел и не запомнил, куда положил. И опять искал, но уже не нашел. Сижу по этому поводу в беседке, курю, тетя Лиза спит, всё хорошо. И тут появляется она.
Я вообще не мог себе представить, что она может так выглядеть. Волосы правда дыбом не стоят. Руки не очень сильно трясутся.
– Я, – говорит, – в общежитие боюсь идти, пожалуйста отвези меня в Ростов прямо сейчас.
Я говорю:
– Да в чем дело? Я тебя утром на машине с помидорами отправлю, они помидоры возят на консервный завод.
Она говорит:
– Какие помидоры, я до завтра с ума сойду.
Я говорю:
– Да что случилось?
Короче по порядку.
Живет у нас на хуторе семья приезжих. Армяне. Мужик скотником работает на ферме. Собаку, кстати, научил коров пасти, очень помогает. У него жена и двое детей. Жена говорит – он в Ереване скульптором работал, большие деньги зарабатывал. Но пришлось уехать потому что у сына врачи обнаружили климакс. Какой климакс, говорю, ему же пять лет и вообще. А она настаивает – климакс, врачи сказали. Мальчику в Ереване климат не подходит. А… теперь понятно, сказал я. А про себя подумал, что это, скорее, у папы климакс, что-то он сделал такое, что климат в Ереване резко стал для него вредный… Ну не важно. В общем, этот папа, чего жене его не обязательно говорить, когда приехали университетские, совершенно ошалел. От меня потребовал в ультимативной форме, чтоб я ему привёл студентку. Как будто я этим распоряжаюсь! Стоит мне приказать, и студентка сразу пойдет.
И вот Таня мне описала точно его, он был не очень похож на других мужиков. Даже часто ходил в белой рубашке. Я спросил, не слышала ли она акцента. Но Таня утверждала, что он ничего не говорил, только сопел. Но по описаниям точно он. Я говорю, а с чего ты взяла, что это вампир? Тут она стала белая как стена.
– Я, – говорит, – возле туалета мертвую собаку видела. Он ее убил почти на моих глазах. Я слышала шум. А потом смотрю, собака уже мертвая, и у нее на шее такой кусок кожи оторван. И выглядит , как будто она там уже давно лежит. Это было самое страшное. Да… и тут он на меня бросился. Я смотрю на собаку, а он выскочил, меня сзади обхватил и тянет в кусты. Я вырвалась, а он говорит: 'Пойдем, я тебе сто рублей дам'.
– Таня,