Когда я взглянул на лицо Гросса, меня всего передернуло: оно было перекошено от ярости, шрам на щеке налился кровью, маленькие глазки кололи. Я чувствовал, что имею все основания ждать больших неприятностей.
Неожиданно Гросс, однако, успокоился, сел в кресло и закончил:
– Теперь убирайся и через неделю возвращайся с подлинными документами, иначе пеняй на себя.
Я, признаться, рассчитывал получить несколько фунтов, так как по свойственному мне легкомыслию остался без денег; но теперь момент был очень не подходящим для разговора на финансовые темы. Я понял, что был весьма близок к хорошей оплеухе и дешево отделался. Мне пришлось констатировать, что во время войны офицеры германской разведки были много корректнее и воспитаннее, они, правда, тоже ревели и рычали, но в карман за револьвером не лезли.
Ты, бедный Штеффен, собственно говоря, находишься в довольно невыгодном положении. В случае чего гестапо разоблачит тебя в глазах эмигрантов в качестве своего агента. Наконец, милейший Гросс может тебя спокойно пристрелить, затем твое тело положат на кушетку, толстый аптекарь забинтует рану, вызовет по телефону полицию, расскажет, что в аптеку привезли неизвестного раненого, который во время перевязки умер. Полиция не будет особенно интересоваться подробностями убийства немецкого эмигранта, Гросс переменит на всякий случай свою резиденцию, и все будет в полном порядке, кроме небольшого отверстия в черепе или груди бедного Штеффена.
Ничего не поделаешь, придется серьезно взяться за работу и доказать свою солидность этой проклятой свинье.
После короткого раздумья я пришел к выводу, что дальнейшие попытки втереться в доверие к Кронеру обречены на неудачу. Это не такой человек, чтобы проболтаться. Здесь нужны другие методы. Хорошо, что эта обезьяна близорука и, вероятнее всего, не запомнила моего лица.
Я вспоминаю, что Кронер всегда тащит с собой большой новый портфель из коричневой кожи и обычно ставит его у стула. Я поспешил раздобыть в одном из магазинов портфель абсолютно такого же вида, как у Кронера, и стал выжидать подходящего случая.
В один прекрасный день я вхожу в небольшой ресторан и еще издалека вижу лысый череп и очки Кронера. Он сидит у столика как раз у прохода, портфель стоит сбоку от стула. Я ускоряю шаг, прохожу мимо самого столика Кронера, ударяю носком его портфель, который отлетает в сторону.
Затем, изображая сильнейшую растерянность, начинаю суетиться, нагибаюсь, сталкиваюсь с Кронером лбом с такой силой, что у меня, а вероятно и у него, посыпались искры. В этот же момент я обмениваю портфели и даю Кронеру поднять тот, который он считает своим. Кронер успокаивается и продолжает изучать меню.
Я выбегаю из ресторана, сажусь в такси и мчусь в аптеку. Врываюсь без предупреждения в комнату Гросса. Тот испуган и прячет под бювар какой-то листок бумаги. Узнав меня, Гросс обрушивается потоком ругани. Я с оскорбленным видом протягиваю ему портфель и холодно говорю:
– Поторопитесь, мне нужно его вернуть