Меня и раньше поприще воровства не пугало. Взять чужую вещь, чтобы прожить – я не считал это непростительным злодейством. И сейчас оправдывал свои поступки исключительно сложившимися обстоятельствами. Впервые украл в таверне. Стянул с чужой тарелки кусок хлеба. Владелец был пьян и не заметил, а я сумел прожить еще сутки на этой черствой булке. Через два дня мое тело вспомнило вкус пива, а через неделю я мог запросто отобедать мясом. Я начал вновь ощущать в себе вкус к жизни, словно невиданная сила текла по моим жилам. Мне тогда казалось, что я активирую ее одним своим желанием, довожу до кипения и пожинаю плоды. Кошельки, деньги, бусы, кольца, еда – теперь для меня не было преград. Я брал, что хотел, у кого хотел, и никто в целом мире не мог меня поймать или даже заподозрить. Ночи я все еще проводил в таверне или на улице, ходил в обносках, но был умытым ежедневно.
Постепенно мне наскучило мелкое воровство в городе. На местных складах я подслушал разговоры рабочих о разбоях на дорогах, что пролегают меж городами. Отыскать грабителей не составило труда, но надолго я у них не задержался. С первым же подрезанным у них карманом меня избили до полусмерти и оставили в лесу одного. Снова мне предстояло выживать в одиночку. По ночам мне снилась еда, а днем я охотился в чаще. Иногда на дичь, иногда на людей. Лес приютил меня, и впервые за долгие дни мне казалось, что кто-то принял меня таким, какой я есть.
Так проходили месяцы. Я жил в лесу, крал у своих и перепродавал чужим. Кочевал с места на место, совершенно не задумываясь о будущем. Мне нравилась моя жизнь, хотя я понимал, что на 99% это выживание.
Он пришел ко мне ранним утром. Солнце только что встало, его лучи с трудом продирались сквозь молодую зелень, оставляя дымчатый след на влажной листве, коре и земле. Я выдохнул облачко теплого воздуха, потирая сковавшие от холода ладони. Утро оказалось на редкость холодным в это время года. На северной стороне леса скоро должны были проехать купцы с расписной посудой. Такую можно вполне прилично продать через одну знакомую старуху. Но действовать необходимо быстро и четко. Неизвестно, со сколькими купцами придется встретиться.
Обычно лес словно расступался передо мной, молчаливо взирая с высоты своего возраста. Иногда мне представлялось, что дубы замирают при виде меня. Но сегодня, не смотря на мою бесшумность, лес меня не отпускал. Он цеплял ветками лодыжки, ставил преграды из поваленных деревьев и топил в своих водах. С очередным звонким чавканьем я выбрался из трясины, потряхивая ногой, чтобы избавиться от налипшей грязи, как вдруг совсем рядом раздался хруст ветки. Я резко напрягся и вскинул голову. Раздался еще один стон треснувшей палки. Недалеко от меня в небольшой рощице замер роскошный конь, исполосованный тонкими стволами деревьев. Конь немного сдвинулся и рисунок на его теле пропал. За всю мою жизнь мне не доводилось видеть столь дивного создания, настолько прекрасно слаженного внешне, что от него как будто веяло силой. Жилистые тонкие