– Ну, хорошо…
Сначала Родион швырнул в стенку телефон. А затем в бешенстве сам ударил по стене кулаком. Сначала одним, затем другим. Снова и снова… Остановился он лишь после того, как в комнату влетела мама. Она схватила Родиона за рубашку, потянула на себя.
– Уйди! – в бешенстве заорал он.
И тут же схлопотал пощечину от отца, который появился вслед за мамой.
Эта пощечина отрезвила его, сняла приступ.
– Успокоился? – глядя ему в глаза, спросил отец.
Родион пожал плечами. Вроде бы успокоился, но на душе камень.
– А теперь выкладывай, что там у тебя?
– Это мое личное дело.
– И зовут это личное дело Вика. – Мама смотрела на дисплей телефона, который, как это ни странно, выдержал удар об стену.
– Опять с ума сходишь? – спросил отец.
Родик кивнул. Никогда не забыть ему тот день, когда он решился проводить Вику домой. Набрался смелости, подошел к ней, заговорил, а тут Юрка. Он ударил его на глазах у Вики, но это еще полбеды. Родион помнил, как Вика смеялась над ним…
А дома его тогда хватил приступ бешенства. Он бился в истерике, и родители едва его тогда успокоили. Потом он еще целый месяц ходил к психологу. Потом все это, конечно, забылось. И к Вике он вернулся, как будто ничего и не было… И вдруг выясняется, что эта сучка посмеялась над ним. Вместе с Юркой… И вот как все это забыть?
– Рассказывай! – потребовал отец.
– А что рассказывать? Как эта дрянь издевается надо мной? – снова начал заводиться Родион.
Мама взяла его за руку, призывая к спокойствию.
– Никто не смеет над тобой издеваться, сынок.
– Никто, – кивнул Родион, оцепенело глянув на нее.
– Рассказывай, – настаивал отец.
Родион кивнул. Да, он все расскажет. Может, родители посоветуют ему, как наказать Вику.
Смена еще не началась, а ковер уже расстелили. И не где-нибудь, а в кабинете директора.
– Давай, Лаверова, рассказывай, как ты клиенту нагрубила. – Стахова смотрела куда-то мимо Вики.
– Кому я нагрубила?
– Вот. – Елена Максимовна провела рукой по журналу, который лежал у нее на столе. – Господин Евстюгин жалуется, что администратор гостиницы нагрубил ему. Из-за каких-то полотенец. Неужели трудно было выдать дополнительный комплект?
– Я никому не грубила. И полотенца выдала.
– Не грубила?
– Сказала только, что постороннюю в номер водить не надо.
– Постороннюю?
Вика могла бы рассказать, чем занимался пьяный Евстюгин с этой посторонней. И почему полотенца так быстро пришли в негодность. Но решила промолчать.
– А как посторонняя оказалась в номере?
– Как-то оказалась.
– И это произошло в твою смену.
– Я же не отвечаю за охрану.
– Не отвечаешь… – кивнула Стахова. – Больше ты, Лаверова, ни за что не отвечаешь. Ты уволена!
– Что?! – оторопела от неожиданности Вика.
– Предлагаю по собственному желанию. Зачем тебе дурная слава? Зачем тебе