– Алена, а у нас что-нибудь пожевать есть? – Этот вопрос я задаю уже третий раз. Еще четыре чеса вечера, а снова на кухне.
– Слушай, может, ты перестанешь постоянно жевать.
– Алена, ты помнишь, что произошло, когда цыган отучал лошадь есть? Она копыта отбросила.
– Вот и отбрось копыта, Костик. – Вот, получил.
– Нет, копыта я отброшу попозже. Ближе к ночи на кроватке. С томиком Гарднера, допустим.
– А я, честно, сейчас бы возле плиты отбросила копыта. – Призналась Алена.
– Ладно, иди, отдыхай. Я сам что-нибудь в холодильнике найду. – Пусть, действительно, отдохнет.
– Господи, сделаю я тебе что-нибудь сейчас. Сделаю. Приготовлю. Нагрузка ты моя выходного дня.
– Вот, обузой обозвали. – Шутливо обижаюсь.
– Так ведь не чемоданом без ручки. И не обузой, а нагрузкой. Разницу улавливаешь? – Училка. И мужа поучает.
– Нет. Я не разбираюсь в ваших тонкостях.
– И не надо.
Вот так мы провели выходные дни.
Понедельник. Ой! Я чуть было не проспал. Соскочил и рванул в любимую родную воинскую часть. С утра меня вызвал майор.
– Капитан, тебе важное задание. Сейчас возьмешь четырех пассажиров и доставишь их вот сюда. – Майор показал мне пункт на карте. – Тут пара часов лета. Доберешься, подождешь их. Вернешься сюда. Постарайся не позднее четырех часов. Ровно в шестнадцать часов. По прибытии ты должен полностью забыть об этом рейсе. Понятно?
Мне было приказано, когда стану возвращаться назад, держать связь лично с ним. Все это было на контроле у высокого начальства. Я пошел грузиться в самолет. Там уже крутился Андрей.
– Привет, Костя. – Куда бы я без него, своего механика. Ему лет сорок. Крепкий мужик. И друг.
– Привет, Андрюша. – В ответ улыбка.
– Что, тренировочный полет? – Мой механик хочет знать, отчего я сегодня лечу на стандартной машине.
– Да, тренировка. – Даже другу не стоит все говорить.
– И куда это ты собрался «тренироваться»? – Любопытный черт.
– Андрей, это …. Четырех мужиков надо свозить на рыбалку. – Вру. А что делать?
– Ага, на рыбалку. Без удочек.
– Ну, да, на рыбалку. Начальство любит то оленей пострелять, то еще чего. А нам головная боль.
– Темнило ты, Костя.
– Да я так….
Через полчаса подъехала машина. Выгрузились четыре мужика. Я встретил их у трапа. Поздоровался. Они хмуро ответили мне: здравствуйте. Мы поднялись в самолет и взлетели. Не знаю, что делали мои пассажиры в салоне. Дверь была закрыта. Обычно в полете два летчика, но в этот раз я вел машину один. Майор настаивал: не надо большой огласки. По хмурым лицам пассажиров я понял, это так. Я даже был рад, что дверка кабины отгораживает меня от этой хмурой четверки. Через два часа мы приземлились