– Пошли его! Ахаха, Катрина, пошли ко всем чертям этого тупицу! Дай ему пощечину! Ну же!
Катрина резко встала, отчего парень даже отшатнулся, и неимоверным усилием сдерживая себя от исполнения приказа, выдавила:
– Спасибо, уже все в порядке.
– Ладно, – парень окинул ее подозрительным взглядом и двинулся вверх по улице.
– Тьфу ты! Неинтересно, скучно.
Девушка достала платок из кармана плаща и вытерла слезы.
– Катрина… эй, Катрина! А на что это твоя рука наткнулась в кармане пальто, а? Покажи, пожалуйста.
Девушка почувствовала, как злость и ненависть приходят в ней на смену отчаянию и слезам, и поняла, кто этим руководит.
– Ну, покажи, пожалуйста – голос звучал жалобно.
– Пошел ты! – Катрина заметила, что контролирует свою речь и говорит про себя, без шевеления губами.
– Вот черт! Вновь ты не можешь сделать для меня даже такую мелочь. Послать какого-то придурка не можешь, показать, что у тебя в кармане не можешь, разговаривать со мной тоже не хочешь. Как с тобой дружить?
Катрина двинулась вверх по Штрауса, толком не сознавая, куда и зачем. Эта улица была самой протяженной в Санлайте и пересекала его с севера на юг, к слову она была самой первой и старой улицей города. По всей ее длине располагались частные дома и коттеджи, и Катрина вспомнила мимолетно, что в самом начале этой улицы, на ее южном конце живет ее знакомая Эвелина. Минут пять она медленно шла в тишине, голос почему-то притих, но девушка чувствовала, что это ненадолго. Она чувствовала, что злость сменившая отчаяние подчинялась этому голосу, и боялась ее нарастания, понимая, что это может вылиться в плохие последствия.
– Я знаю, что в твоем кармане, – вновь жалобно заговорил голос, но вдруг резко сменил тон на грубый и язвительный: – Там фото, где ты с трупом, ахахахаха! Да, тогда труп был еще жив. А сейчас он настоящий труп, и поделом ему. Труп, да и труп, черви уже обглодали… Ахахахахахахаха!
Катрина вновь почувствовала удар крови в голову и желание закричать, но лишь на секунду, после чего злость и ненависть вспыхнули в ней с новой силой. Более того, девушка ощущала, что эта злость хочет перерасти в агрессию, и старалась противиться этому изо всех сил. Катрина ускорила шаг, стараясь ни о чем не думать и ни на что не обращать внимания, в то время как внутри нее все клокотало от ненависти. Девушка миновала перекресток с улицей Антона Чехова и продолжала идти быстрым шагом, не задаваясь вопросом, куда она держит путь. Голос молчал, но Катрина понимала что сейчас вместо того чтобы говорить, он нагнетает в ней злость. Такова была его нынешняя тактика. Катрину не на шутку тревожила нарастающая агрессия, она понимала, что будет не в силах с ней бороться, если вдруг голосу вздумается склонить ее к проявлению этой агрессии. Не видя другого способа, как