Я добавила свободное падение в список дел на сегодня, но не заглянула туда, потому что мой мозг был затуманен антидепрессантами. Я беру с тумбочки телефон.
Список дел на сегодня:
Прыжок с тарзанки ради книги Ванессы!!!
– Уфф, – ворчу я, – ладно. Хорошо. Я сейчас. Десять минут.
Она аккуратно закрывает дверь; я вытягиваюсь на кровати – спина болит, мысли невеселые. Потом сижу на краю матраса, пока наконец не нахожу в себе силы подняться, доплестись до ванной, почистить зубы, брызнуть себе водой в лицо, поднять с пола спортивные штаны и майку, которые валялись там с прошлой недели. Смотрю в зеркало – вид у меня помятый, бледный и вообще какой-то нечеловеческий, – но делать нечего, кроме как встречать новый день.
– Тебя уволили? – Этой фразой встречает меня Шон. Я уже лежала в отключке, когда они с Никки вернулись с бейсбола. Видимо, он опять уснул на диване. На нем до сих пор толстовка с логотипом Джитера[10]. Я сердито смотрю на Ванессу.
– Это ты ему рассказала?
– Я никому ничего не рассказывала. Я просто делаю свое дело. Ем яичницу, – она взмахивает вилкой в воздухе и с чрезмерным усердием вновь принимается за еду, словно подтверждая свои слова.
– Мне рассказал Никки. Но ведь ты сама собиралась мне все рассказать?
– Собиралась, – я пододвигаю к себе стул. Шон ставит тарелку как раз напротив моей, как по линии сборки. Каждое воскресенье, с тех пор как мы стали жить вместе, он готовит яичницу. Когда мы только-только поженились, он клал туда кусок ветчины, вырезанный в форме улыбки, а сверху – две маленькие клубничины, и утром меня встречал радостный смайлик. Теперь – я недоверчиво смотрю на яичницу – это просто яичница, и больше ничего. Но нужно быть благодарной уже за то, что он соблюдает наш воскресный ритуал, что не предпочел ему поздний завтрак в какой-нибудь новомодной кафешке Уильямсберга, не купил блинницу или не придумал что-нибудь еще; однако сейчас я чувствую все меньше благодарности, она понемногу медленно покидает меня, словно просачиваясь через ситечко.
– Как раз вчера и собиралась, – говорю я наконец. – Просто мы с тобой почти не общались наедине с тех пор, как это случилось. Но теперь ты и сам все знаешь. Ханна была под коксом, и мне пришлось без нее проводить встречу с «Надежными», и все прошло хуже некуда – я уже говорила; заказчиков потеряли, поэтому Ханну уволили, ну и меня уволили тоже. В общем, сам знаешь – свобода или смерть, Шон! Вот что главное! Свобода или смерть, мать твою!
Теперь настал мой черед запихнуть себе в рот огромный кусок яичницы, подавиться им и закатить глаза – чем не эффектный финал рассказа.
– Что ты хочешь этим сказать? Ты о чем вообще?
– Это все вселенная, черт бы ее побрал! – рычу я.
– Ладно. От меня-то ты чего хочешь?
Ванесса громко вздыхает; Шон сердито смотрит на меня.
– Почему