– И тебе действительно прислуживала шестерка из младших классов и все такое?
– Да. Насколько я знаю, теперь эта традиция отмирает, однако, когда я там учился, каждый обязан был иметь шестерку.
– Черт, поверить не могу! И ты носил канотье?
– Когда требовалось.
– И полосатые брюки?
– В шестом классе.
– Мать-перемать! – Гэри аж скрючило от восторга.
– Я, знаешь ли, не один такой. Здесь десятки выпускников одной лишь моей школы и сотни ребят из Итона, Харроу и Уинчестера.
– Ну да, – сказал Гэри, – но вас же меньше семи процентов населения, так? Люди вроде меня, как правило, с людьми вроде вас не сталкиваются, разве что в коронном суде, когда вы напяливаете парики.
– У нас на дворе девятьсот семьдесят девятый, Гэри, люди вроде тебя формируют кабинет Тэтчер.
Адриан рассказал ему о школьной жизни, о журнале, о смерти Свинки Троттера. Даже про Картрайта рассказал.
Гэри немедля изобразил Адриана, каким он его себе представлял – прогуливающимся в блейзере и белых крикетных штанах перед готическим дверным проемом, за которым перепархивали, точно вороны, учителя в академических шапочках и мантиях. Адриан же не сходя с места купил рисунок за десять фунтов. С тех пор он оплачивал марихуану и водку Гэри, приобретая по меньшей мере три произведения искусства в неделю. Правда, теперь Адриан думал, что вряд ли сможет вынести еще хотя бы один свой портрет – любого размера и ракурса, – о чем и сообщил Гэри.
– Ладно, – сказал Гэри, – в таком случае тебе придется подождать до конца года, тогда я все и верну.
– Да уж конечно, придется, – сказал Адриан. – Ах, коитус!
– Брось, ты можешь себе это позволить.
– Да я не об этом. О работе.
– О работе? Я думал, у нас тут университет.
– Да, хоть он и быстро обращается в технический колледж, – сказал, падая в кресло, Адриан.
– Значит, Трефузису твое эссе пришлось не по вкусу?
– Да нет, оно ему понравилось, в том-то все и горе, – сказал Адриан. – Эссе было хорошее. Произвело на него сильное впечатление. Но теперь ему угодно, чтобы я сочинил что-нибудь значительное. Что-нибудь потрясающее и оригинальное.
– Оригинальное? По филологии?
– Нет, по любому предмету. Вообще-то я, наверное, должен чувствовать себя польщенным.
Ну вот, если честно, в чем дело? Он же мог сказать Гэри правду, верно? А он соврал, просто по привычке. Что это – гордыня? Страх? Адриан закрыл глаза. Трефузис был прав. Прав