– Нравится.
– И сколько мы с этой фотомодели стрясем?
Блондиночка словно ждала этого вопроса:
– Двадцать тысяч рублей.
– Десять, – поправила Элен.
– Ну да, десять тебе, десять мне. Всего двадцать.
– Тебе – десять тысяч? За что? Всю работу я сделала!
– Как за что? – Юля удивилась так искренне и мило, как умела только она. – За идею! Ведь это я тебе подсказала!
– Ты, ты. Я просто сомневаюсь, не много ли это – двадцать тысяч. Где она столько возьмет? Она же с богатыми людьми еще не породнилась.
– Пусть продаст что-нибудь. Нам какая разница?
– Да! – согласилась Элен. – Мы ведь не филантропы! Только ведь она будет меня ненавидеть…
– И пусть! Тебе учиться осталось несколько месяцев!
– Ты и тут права…
Тем же воскресеньем Элен ждал удар в виде письма от Модератора.
«Уважаемая Элен!
Вынужден сообщить Вам, что сайт более не нуждается в Ваших услугах. Спасибо за сотрудничество. Просьба более не беспокоить: Ваши письма будут удаляться непрочитанными.
Желаю всего наилучшего».
Как? За что? И это вся благодарность за целый год беспорочной службы? Неужели во всем виноват творческий кризис? Не может быть! Ведь кризис бывает у всех, разве редактор этого не понимает?
Элен ушла из дома, сказав, что нужно в магазин. Не хотела, чтобы Юля видела ее подавленной.
Долго брела куда глаза глядят, уселась на скамейку и по-настоящему заплакала, уткнув лицо в ладони.
Убрав руки от глаз, Элен обнаружила, что возле ее лица находится какой-то посторонний предмет.
Это был носовой платок, аккуратно сложенный. Молодой мужчина лет двадцати семи держал его тремя пальцами.
Это был именно мужчина – у Элен язык бы не повернулся назвать его молодым человеком, парнем или как-то еще в этом роде. На нем была коричневая куртка не из самых дешевых, черная водолазка и черные вельветовые брюки. Волосы средней длины, почти как у Элен, и того же цвета. На указательном и среднем пальцах – золотые кольца. Загорелый – видно, только что с юга. Симпатичный.
– Не могу смотреть, как девушка плачет, – спокойно прокомментировал мужчина.
– Так не смотрите. Шагайте куда шли.
– Возьмите платок, и я уйду.
«И возьму ведь! – подумала Элен. – А ты, наверное, надеешься, что вот сейчас она возьмет и спросит: а куда его потом принести? А фиг тебе! Ни твоего телефона не спрошу, ни своего не дам».
Она прижала платок, пахнувший каким-то хорошим мужским парфюмом, к лицу, а когда отняла его, мужчины уже не было.
Элен долго осматривала улицу, брезгливо переводя взгляд с гуляющих семей на сидящих на скамейках старух. Куда же он делся? Будто испарился. Хотя у него, скорее всего, где-то поблизости стояла машина.