Приём слегка не удался, Володя чуть не перепрыгнул лошадку, однако этого оказалось вполне достаточно, чтобы выходной день окончился для него на больничной койке…
* * *
Но как он держался! Как держался! Орёл! Смельчак! Истинный потомок кавалеристов в вековой семейной истории. Не плакал! Не стонал! Впрочем, немножко охал.
Изольда вспомнила, как вошла первый раз в палату. Супруг лежал весь перебинтованный, лишь правая ладонь изъявляла некоторые стремления двигаться. Видя несчастного Володю едва ли не в образе мумии, она участливо заворковала:
– Вовочка, ты умираешь?
Среди бинтов, там, где находилась голова, что-то блеснуло.
«Глаз», – догадалась жена.
– Да-а, Изольда, срок бытия истёк, – послышался голос любимого мужа, тоскливый и натянутый.
– Может быть, ты хочешь что-нибудь в последний раз? – смахнула слезу супруга.
– Да-а, Изольда, – по-прежнему звучало оттуда, из-под бинтов.
– Ты желаешь покаяться, Вова? – не унималась жена.
– И не только, Изольда.
– Ты, верно, хочешь выпить?.. закурить?.. Проказник, – в шутку пожурила она.
– И не только, Изольда.
– Может быть, дать тебе лекарство? – Ненаглядная вскочила со стула, повернулась к мужу двумя округлыми нижними половинками и закопошилась в тумбочке.
– Дай, Изольда. Ох, – мучительно слышалось от этого забинтованного кокона; но глаз уже не блестел, а, примагниченный взглядом к заду женщины, сиял, искрился.
Изольда, по-прежнему не меняя позы, перебирала стекляшки и бумажки в поиске нужных лекарств; а в это время у Володи отчего-то расшевелилась ладонь, начиная сокращать расстояние между женской попкой и мужским терзанием.
– Вова, – вдруг спросила супруга, краем глаза улавливая движения благоверного. – Вова, скажи последний раз в жизни: ты хочешь женщину?
Глаз внезапно потух, ладонь затряслась, и через пару минут безмолвия послышалось жалобное прошение:
– Дай, Изольда. Дай напоследок хотя бы потрогать…
Как ей, верной и нежной супруге, было не прослезиться от подобной просьбы, да вот выполнить – никак не было возможности, соседи по палате явно не дремали. Однако, повернувшись к мужу, она утешила:
– Не переживай, Вовочка… Я буду к тебе на могилку приходить каждый день и на неё садиться…
* * *
– Ужинать!.. Ужинать будем, мать? – рявкнул голос из зала и прервал сладостные воспоминания Изольды.
– Будем, будем, – затараторила она и кинулась к работе за плитой.
Вскоре желание помочь изъявила доченька Даша, однако не надолго, ибо из зала стали доноситься загадочные охи-вздохи.
– Ты, отец, чем там занимаешься? –