Это продолжалось с небольшими перерывами, пока он оказался не вычерпан до донышка. Она тоже устала и даже деликатно дала понять, что уже хватит.
Гуго был тут и не тут. Его захватила медвежья страсть. Он испытал все чувства от начала и до конца. И только удивился: до чего же похоже…
Бой, прорыв осады, захват города…
…наёмники лезут в пролом, стены. Дома застыли в ознобе страшного предчувствия. Пьяная кровь на мече. Закрытая дверь – только досадная помеха. Она падает под их натиском…
Сражение выиграно. Город на день становится добычей наёмников. Женщины… женщина… первая женщина в его карьере наёмника кричала и пыталась убегать. Он легко настиг её, сгрёб и подмял. Она была добычей, как и весь этот город. Она была его трофеем!
Просто – война. У неё свои законы. Никто не виноват. Так было. Выгорание боя можно, оказалось, погасить только этим насилием.
Не попадись ему тогда женщина, он бы продолжал резать всё, что дышало.
Это война – никто не виноват.
Он нашёл закопанные остатки дикой свиньи и съел. Медведица недовольно рычала, но отобрать не посмела.
Сытый медведь подался в глубину леса, даже не обернувшись. Мимолётная подруга осталась на поляне доигрывать свою весну.
«Кажется, май», – вяло подумал Гуго. Ему стало трудно мыслить. Всё время хотелось спрятаться на дальний план, отползти и не вмешиваться.
Тот кусок припрятанной свиньи оказался последней настоящей едой. Много дней медведь питался исключительно корешками и мягкими, не утоляющими голод клубнями, которые только обманывали желудок. За три недели, прошедшие с момента пробуждения, удачная охота случилась только раз. Он тогда разогнал семью диких свиней, успев прихватить маленького кабанёнка. Но тут уже самому пришлось спасаться. Из кустов на визг семейства вывалил здоровенный секач. Медведя уже шатало от голода. А хряк был вполне себе сыт и полон сил. Какое там выяснять отношения! Гуго побежал. Он к тому моменту так истощал, что сам себе казался невесомым. Поросёнка он нёс в зубах, захлёбываясь слюной и хриплым дыханием. Но ему всё же удалось оторваться от разъярённого кабана. Увы, поросёнок спас только на один вечер. Назавтра опять захотелось есть.
Возвращаться в места, где охотился прошлой осенью, Гуго не стал. Ослабевший и почти ослепший от голода медведь станет легкой добычей. Превозмогая нелюбовь к открытым пространствам, он пересёк неширокую равнину, которая тянулась с юга на север, разделяя долину Сю и центральные области. В лесном массиве по ту сторону тоже текли какие-то речки, но рыбы в них почти не водилось. Зверьё, такое впечатление, кто-то специально распугал. А жевать зелёные побеги он уже не мог.
Среди сплошного леса стали попадаться обработанные