– А Дворкин?..
– Он смотрел, конечно, но я своими глазами хочу глянуть.
Осипов, уставившись на Фомина, заметно стал багроветь.
– Подполковник, ты это серьезно?
– Что «серьезно»? – переспросил (будто, не понял) Фомин.
– Ты… ты… – прокурор в ярости стал задыхаться, – ты моим людям не доверяешь? А не слишком ли, позволительно будет спросить, а?
Фомин оставался спокоен.
– Я не понимаю, из-за чего вы так рассердились, Александр Степанович. Покорнейше прошу простить, если вам показалось, что я кому-то не доверяю. Честное слово, не хотел.
– Ну, и чего же ты «хотел»?
– Хотел лишь посмотреть. А вдруг мне бросится в глаза какая-нибудь характерная деталь? Во вред кому-либо, что ли?
– А Дворкин? Он не обиделся и не послал тебя ко всем чертям?
– Нет. Он не видит в этом никакого криминала.
Осипов хмыкнул. Встал, вынул из лежащей на столе пачки сигарету, щелкнул зажигалкой, прикурил. Глубоко затянувшись, он отошел к окну. Там, за стеклом, затянутым морозным узором, вовсю буйствовала метель. Ветер выл и хлестал наотмашь по стеклу снежной крупой. Уральская зимушка-зима вступила в свои права и, кажется, обещает стать очень суровой. Минут через пять он вернулся к столу, ни слова не говоря, потянулся к телефонному аппарату, надавил на несколько клавиш.
– Принесите журнал регистрации дежурств.
– За прошлый год? – уточнил на том конце провода милый женский голос.
– Нет. За январь нынешнего.
Прокурор повернулся к Фомину.
– Не знаю, что ты там хочешь увидеть. Впрочем…
Он что-то еще хотел сказать, но отворилась дверь и вошла молодая женщина с распущенными до плеч каштановыми волосами, подошла, молча положила перед Осиповым журнал в ярко-красном переплете, повернулась и вышла.
Осипов придвинул принесенный журнал Фомину, а сам занялся бумагами, перестав замечать подполковника.
24 января. Суббота. 12.15
Полицейский «УАЗик», изрядно потрепанный, преодолев снежный намет, подвернул к дому и приткнулся у подъезда. Ветер – рвет и мечет. Из салона, натужно сопя, вывалился Синицын. Поеживаясь, направился к входной двери, недовольно бурча себе под нос: «В такую погоду добрый хозяин и собаку на двор не выгонит, а мне вот…»
Он скрылся за дверью. Поднялся на второй этаж, повернул налево и остановился у металлической двери. Огляделся. Завидев кнопки, нажал на одну из них. Подождал и снова нажал. Где-то там открылась дверь, и послышались тяжелые шаги. Щелкнул замок, но дверь лишь немного приоткрылась, оставшись на цепочке.
– Вам кого? – Взгляд мужчины пробежал по полицейской форме.
– Простите за беспокойство… Я – следователь. Мне нужен Осип Захарович Омельяненко, проживающий в квартире одиннадцать.
– Омельяненко? Это – я. А зачем вам понадобился?
– Откройте, пожалуйста. Надо побеседовать.
– Вам – надо, а вот мне – нет, –