Памва. Скажи лучше по-Давидовому: «Исповедается ли тебе персть?» Брение и вода, мимо текущая, есть естеством своим всякая плоть, из стихий составленная, ров страданий и глубина тьмы. «Спаси меня, – вопиет Давид, – от брения, пусть не утону и от вод многих и глубоких». «Не мертвые восхвалят тебя…»
Друг. От сего ж то брения изводит нас помянутая царская дочь Давидова, чистейшая голубица и прекраснейшая дева, одев нас не бренными, но позлащенными в междурамии и посребренными духом Божиим крыльями. Сими окрылатев, возлетаем с Давидом и почиваем. Бросив земного Адама с его хлебом, болезни, перелетаем сердцем к человеку Павлову, к невидимому, небесному, к нашему миру, не за моря и леса, не выше облаков, не в другие места и века – единый он есть вовеки, – но проницаем в самый центр сердца нашего и души нашей и, минув все бренные и потопные мысли со всею крайнею внешностию плоти нашей, оставив всю бурю и мрак под ногами его, восходим через помянутой лестницы высокий восход и исход к животу и главе нашей, к истинному человеку, в нерукотворенную скинию и к его нетленной и пречистой плоти, которой земная наша храмина слабая тень и вид есть в рассуждении истинной, сопряженной во едину ипостась без слития естеств Божиего и тленного. Сей-то есть истинный человек, предвечному своему отцу существом и силою равен, единый во всех нас и во всяком целый, его же царствию нет конца…
Сего-то человека, если кто уразумел, тот и возлюбил, и сам взаимно любезным сделался, и одно с ним есть, как прилепившийся брению, и сам есть землею и в землю возвращается. А познавший нетленного и истинного человека не умирает, и смерть им не обладает, но со своим господином верный слуга вечно царствует, раздевшись, как из обветшалой ризы, из земной плоти, надев новую, сообразную его плоти плоть, и не уснет, но изменяется, приняв вместо земных рук нетленные, вместо скотских ушей, очей, языка и прочих всех членов истинные, сокровенные в Боге, как Исайя говорит: «Се спаситель твой придет, имея с собою мзду, или награждение, воздавая вместо железа серебро, вместо меди злато, полагая на основание твое камень сапфир, то есть небесную, нерукотворную храмину». Да будет Бог всяческая во всем твоем, а не мертвая земля и брение. Кто ли охотник к сему истинному животу, к сим блаженным дням? Сейчас вдруг, как молния, дастся тебе. Удержи только язык твой от зла и уста твои… О злой язык! О глава змиина! Начало горестных дней! Всех из рая выводишь, всех в бездну потопляешь. Кто даст на сердце наше раны и на помышления наши наказания премудрости? А иначе нельзя нам долой не упасть. К тебе прибегаем, о гора Божия, купина неопалимая, свечник златой, святая святых, ковчег завета, дева чистая и по рождестве твоем! Ты одна и рождаешь и девствуешь. Твое единое святейшее