Лиза рассмеялась и сказала, что безусловно прав. Но это воспоминание уже навело Холмикова на мысль другую, и он сказал, как бы рассуждая:
– Забавные у нас всё-таки личности учатся. – Пауза. – Мне кажется, все они – девочки на нашем семинаре – еще девственницы; поэтому так смущаются моих шуток. – Еще несколько секунд тишины. Лиза, тая полуулыбку, взглянула не него. – Но вот скажите, Лиза, – прищурился Холмиков, – может быть, я действительно сегодня что-то неприличное сказал?
– На мой взгляд, ничего… – Ответила она. – Ксюша, мне кажется, немного не уверена в себе…
– Ксюша, – протянул задумчиво Холмиков, – попросту дура.
Помолчав, он добавил:
– Военная лирика у нее, вот вам и всё объяснение. Ну, – сказал он, наконец притянув Лизу к себе на коленку и крепко обхватив за талию, – хочешь ты бросить своего Чехова и заняться военной лирикой, говори?..
***
Когда Лиза, включив свет и поправив перед маленьким зеркальцем волосы, подошла уже к двери, Холмиков вдруг схватил ее руку и остановил, развернув к себе.
– Скажи мне, ведь Яна всё о нас знает? – спросил он, глядя Лизе в глаза внимательно и неподвижно.
– Частично… – начала было Лиза.
– Я сегодня прочитал это в её прячущемся взгляде, – проговорил Холмиков.
Затем он продолжил несколько мягче:
– Всё-таки в отличие от нас с тобой она очень чистый человек… И не умеет скрывать.
Лиза, неуверенная, что готова согласиться с Холмиковым, привычно улыбнулась, но через секунду ответила:
– Да, наверное, со стороны наше с тобой взаимодействие на семинаре кажется забавным…
Холмиков понимающе кивнул:
– Ничего, пусть привыкает… Пора ей взрослеть…
Лиза мягко высвободила руку и вновь улыбнулась, сама уже того не замечая.
Холмиков отпер дверь и придержал ее, пропуская Лизу вперед.
Когда она уже сделала один шаг в коридор, он сказал ей в спину, смотря на стройный легкий силуэт, вновь показавшийся ему на секунду только миражом, фантазией:
– Но всё-таки ты успокой её: она ведь не занимается Набоковым, так что ей ничего не грозит.
Лиза приостановилась на секунду – но в следующий миг она уже шла не оглядываясь, беззвучно и невесомо, по сумрачному коридору мимо сотни маленьких деревянных дверей, приоткрытых и наглухо запертых.
6.
Узкая старая батарея вдавливалась в тело, причиняя неудобства, но приятно согревала. Свет, падающий сзади, из большого во всю стену окна, незанавешенного ничем, бледный, зимний, будто убирал контраст у каждого оттенка, и весь второй этаж становился как-то бледнее. Выделялись лишь темно-зеленые огромные листья растений, напоминающих тропические, – названий Яна не знала, – и они перекрещивались между собой, создавая узорчатые тени на выцветшем деревянном полу. Гигантские