Каратель. Лето сорок первого. Светлана Юрьевно Морозова

мокрую и вооружаются, и пришли ко мне самого здорового. Подожди, бритву возьми, и сама сполоснись и бинт сними. – Бритвенные приборы я специально вчера отдельно отложил, вместе с мыльно рыльными принадлежностями. Классные бритвы, мне одна такая от деда досталась, а он с той войны привёз. По пути смёл всё в один вещмешок, кинув в него, пять банок тушняка из наших запасов, круг колбасы и почти полный каравай домашнего хлеба. Охранники тоже себе в еде не отказывали, хлеб свежий. Вера своим несуразным видом, напрочь, сразила нашего псевдопулемётчика. Он чуть из коляски не выпал. Я бы тоже удивился, если бы впервые увидел Елену Прекрасную, одетую как огородное пугало, с чалмой на голове и с двумя наганами в руках. Вера, если её отмыть и переодеть, реально красивая девчонка.

      – Стой. Наганы мне отдай. – Догнал немного отошедшую Веру. – Разговаривать будешь со здоровым дядькой. И громко, что бы все слышали, скажешь – «Товарищ капитан госбезопасности приказал подойти, как помоетесь и переоденетесь». – Поняла? Выполнять. – Вовремя, мы. Как только все разбежались, прошла пара грузовиков. Первый притормозить вроде хотел, но увидев фельджандармов, с хрустом переключил передачу и покатил дальше.

      – Фух! Думал, попали на ровном месте, – сказал я, обернувшись к побледневшему пулемётчику. – Руки прямо сами тянутся к гранатам, – добавил, дружелюбно улыбаясь. Глаза бывшего пленного стали принимать осмысленное выражение, хотя сидел он так, как будто с низкого старта, собрался рвануть, куда глаза глядят.

      – Чего ты напрягся то? Немцев не видел? А какого мужского полового органа, я тебя за пулемёт посадил?

      Вот засранцы! – Это я уже про Виталика с «Коренастым». Идут чуть не под ручку, как пионеры на зорьке, шепчутся дружелюбно, улыбаются. Хорошо на дороге никого нет. Понятно, что водила глаза вылупил – охранник с пленными разговаривает, а они его не убили ещё. Сейчас получат свои заслуженные аплодисменты.

      – Товарищ старший лейтенант госбезопасности! Вы с головой совсем не дружите? У нас война или прогулка в парке Шевченко? Мать, мать, мать, мать! – И ещё около минуты великого и могучего русского языка. «Коренастый» впечатлился по самое не могу. Старлей госбезопасности по армейским меркам майор, а его как рядового по маме, по папе и по остальным родственникам в придачу.

      – Третий! Водила, глядя на вас, чуть из машины не выпал. А доложит сейчас? Делать что будем? По лесам ныкаться? – Виталик, умница, просёк фишку сразу.

      – Извините, товарищ капитан госбезопасности, – говорит, – не подумал.

      – А сейчас, падшая женщина, подумал? – Продолжаю нагнетать обстановку.

      – Я – рядовой, ты – унтер, а передо мной навытяжку стоишь! Разверни мотоцикл, чтобы дорогу в противоположную сторону держать.

      – Представьтесь, – уже обращаясь к «Коренастому».

      – Лейтенант Карпов! Командир миномётного взвода, пятого полка, двадцать второй дивизии внутренних войск НКВД СССР.

      – Капитан госбезопасности Новиков. Теперь быстро лейтенант,