– Государь!
– И я люблю вас. Кстати, знаешь ты, что я получил от твоего бедного брата письмо из Дьеппа?
– Нет, государь, я не знал.
– Но ты не знал также, что ему очень не хотелось ехать?
– Он признался мне, что с печалью покидает Париж.
– Да, но знаешь ли, что он мне сказал? Он сказал, что есть человек, который страдал бы гораздо сильнее, и что ты умер бы, если бы тебя услали куда-нибудь из Парижа.
– Может быть, государь.
– Он мне сказал также: «Когда он не сердится, он со мной откровенен». Он сказал, что ты даже ослушался бы меня. Может ли это быть?
– Ваше величество, вы вправе подумать, что я скорее умру, чем решусь не повиноваться.
– Но если бы ты не умер с горя от приказания ехать из Парижа?
– Государь, я не знаю, что для меня страшнее – смерть или ослушание. Однако, – прибавил молодой человек, наклоняя свое бледное чело, чтобы скрыть замешательство, – я бы ослушался.
Король, скрестив руки, смотрел на Жуайеза:
– А ты не помешался немножко, мой бедный граф?
Молодой человек печально улыбнулся:
– О государь, я помешан вполне, и вы, ваше величество, напрасно смягчаете выражения.
– Так это правда, мой друг?
Жуайез подавил вздох.
– Расскажи-ка мне.
Молодой человек дошел до такого героизма, что улыбнулся:
– Такой великий государь, как вы, не захочет унизиться до выслушивания подобных объяснений.
– Напротив, напротив, расскажи, это развлечет меня.
– Государь, – отвечал молодой человек с гордостью, – вы ошибаетесь. Я должен сказать вашему величеству, что в моих страданиях нет ничего, что могло бы развлечь благородное сердце.
Король взял руку молодого человека.
– Ну, ну, не сердись, дю Бушаж, ты знаешь, что и король твой испытал горести несчастной любви.
– Знаю, государь.
– Итак, я могу сочувствовать тебе.
– Со стороны короля это слишком великодушно.
– Нисколько! Выслушай: надо мной, кроме Бога, нет никого, и, когда я страдаю, мне помочь никто, кроме Бога, не в состоянии. Но ты… тебе могу помочь я…
– Государь!..
– И в заключение, – продолжал Генрих с грустью и нежностью, – ты можешь надеяться увидеть конец своего несчастья.
Молодой человек покачал головой в знак сомнения.
– Дю Бушаж, – настаивал Генрих, – клянусь честью, ты будешь счастлив, или я перестану называться королем Франции!
– Я – счастлив? Увы, государь, это невозможно, – возразил молодой человек с невыразимо горькой улыбкой.
– Почему же?
– Потому, что мое счастье не зависит от людей.
– Дю Бушаж, – не отставал король, – брат ваш, уезжая, оставил вас мне как другу. Если вы не советуетесь насчет своих дел ни с мудростью своего отца, ни с познаниями вашего брата-кардинала, я хочу заменить вам старшего брата. Будьте же доверчивы: