Позже выяснилось, что можно было бы и не стараться – как оказалось, Ит более чем хорошо помнил, что с ним произошло, мало того, он даже не терял сознания до того момента, пока не попал на операционный стол.
– Больно было? – сочувственно спросил Скрипач после того, как Ит подробно перечислил все свои травмы, и ни разу не ошибся.
– А как ты думаешь? – с горечью спросил в ответ Ит. – Очень. Но ничего, это-то как раз не страшно.
– А что было страшно? – невзначай поинтересовалась Марта.
Второй разговор с психологом происходил, разумеется, утром – по вечерам, во время десятиминутных пробуждений Иту было не до разговоров. А вот проспав ночь, он почти полчаса чувствовал себя вполне сносно.
– Два с половиной месяца, которые были потом, – Ит отвел взгляд. – И то, что происходит сейчас… тоже.
Психолог покивала.
– Ит, к сожалению, какое-то время придется потерпеть, – предупредила она.
– О каком времени идет речь? – спросил Ит.
– Обсуждается тактика того, что с вами возможно сделать имеющимися средствами, и…
– Рыжий, помнишь? Баспейрил, тот нэгаши… ну, на «Альтее»? Сначала в «Вереске», потом там… Я теперь тоже… почти как он, – Ит натянуто усмехнулся. – Только его поперек, а меня… вдоль… А мы еще его тогда успокаивали…
– Помню, – кивнул Скрипач. – Не сравнивай. Случаи совсем разные.
– Ну почему же? – возразил Ит. – Очень даже похожие случаи. Только он через месяц после ранения уже ходил, пусть и не сам, а я…
Он не договорил. Если бы мог отвернуться – наверное, отвернулся бы, но сейчас максимум, что он мог – это закрыть глаза.
– Не через месяц, а через четыре, я смотрел его историю, это раз, – Скрипач говорил жестко, тоном, не допускающим возражений. – Два – мы с тобой с ним виделись больше чем через два года после ранения, и он тогда жаловался, что ему неудобно и некомфортно на биопротезе, и что он хочет нормально протезироваться. У тебя склероз, родной, я скажу Илье, что с мозгами проблем больше, чем он тогда решил. Четыре – у тебя есть шанс через относительно небольшое время встать на ноги. От двух до трёх месяцев. Завтра скажут, сколько точно.
– Ладно, – вымученно согласился Ит. – То, что обо всем этом думаю я, касается, видимо, меня одного, и никого больше.
– Пока что да, – вдруг согласилась с ним Марта. – Именно так. Ит, вы можете считать меня жестокой, если вам угодно, но вы ничего не решаете, и не можете решать.
– Всё снова решили за меня, – покорно кивнул Ит. – Что ж… я и не претендовал никогда. Может, оно и к лучшему.
– Прекрати