– Какая чушь только не приснится, – пробормотал я, тряся головой.
Одевшись, я прошлёпал в санузел. Вентилей не обнаружил, но когда поднёс руки к гусаку, оттуда полилась тёпленькая водичка. Я умылся и стал оглядываться в поисках полотенца. Ничего похожего. Встряхивая руками, отправился назад в комнату. Хотел было спросить про полотенце у Аркадия Петровича, но из его двери доносился столь раскатисый храп, что заходить к нему не решился.
Немного посидев у себя в комнате, я решил спуститься вниз. Кроме скрипа ступенек никаких звуков. Покрутился в гостиной. Зашёл на кухню. Хозяин вчера так и не удосужился показать, как ею пользоваться. Потыкался немножко по стенкам. Безрезультатно. И ведь даже никаких следов вчерашнего вечера не осталось. Хоть червяками теми закусить – да нету.
Снова поднялся к себе в комнату. Достал навигатор. Хотя бы с Ницше поговорю. Всё равно ждать этих полуночников.
– Ангелина, с осликом связь есть?
– Обижа-аешь, – протянул навигатор. – Здесь такие сети, такие сети.
На некоторое время повисла тишина.
– Ну, так что там со связью? – прервал я молчание.
– Уверен, что готов вот так вот вторгнуться в личную жизнь своего старого, доброго, наивного, ушастого, непарнокопытного друга?
– Что за вопросы? Конечно, да! – я начал терять терпение.
– А вдруг у него там личная встреча? Или тайная беседа? – жёлтая мордочка надела тёмные очки. – А если он просто спит, в конце концов? Не думаешь, что вот так гаркнешь ему в ухо с утра пораньше, а у твоего друга инфаркт случится?
– Опять борец за права проснулся? – хмыкнул я. – Этот, как его, об-муд… тьфу ты, что за слово то? Давай, короче, соединяй! Мой Ницше – птичка ранняя. Уже, поди, развлекается во всю.
– С птичкой связи нет, – надула губки рожица.
– Хватит капризничать! Соединяй с ослом!
– Командир, перестань орать мне в ухо! – раздался испуганный голос Ницше.
– Ой, прости, – смутился я. – Ангелина тут меня слегка из себя вывела.
– Что, опять просила стихи Ароза Петровича Азорина почитать?
– К счастью, нет. Как там у вас дела?
– Нормальненько. Завтракаю, – ослик захрустел чем-то так аппетитно, что у меня забурчало в животе.
– Везёт тебе, – позавидовал я. – А я вот голодный сижу. Может, тоже к тебе на ВДНМ какой-нибудь диковинкой устроиться?
– Не возьмут, – резонно заметил Ницше. – Ушами не вышел.
– Не думаю, что дело только в ушах, – усмехнулся я. – Грызь и Мишка всё ещё в клетках?
– Пока да, – ослик перестал жевать. – Знаешь, тут есть некоторая странность. Старый пень велел Парамоше не вносить их