– Те, кто пил перед боем – из него живыми не выходили – вставил Пётр.
– Это правда – подтвердил Мурад.– В лучшем случаи, будет ранен.
– Так оно, как правило, и было – согласился Пётр.
– Так воевали то стали, в конечном итоге, трезвые и не за Сталина! А за Родину! – продолжил Афанасий.– Но сто грамм то куда девать? Выпивка для русских экзотика. Поэтому любят наши выпить на халяву. И не как хватит, а как всё! Почему? Потому, что завтра выпивки может и не быть. Если у француза или грузина вино год не переводится – пей –не хочу! То у русского это всё от случая к случаю. А тут представляете, после войны, возвращаются домой ветераны, все в медалях да орденах! Герои! Но пьют безбожно. На войне привыкли. И тогдашние мальчишки стали им подрожать. А плохое прививается быстрее, чем хорошее. Дорога вниз имеет мало остановок!
– Но это всё как-то утрировано! – усомнился Мурад.– Ещё с Петра Великого в русской армии наливали чарку перед боем.
– А перед Бородинской битвой от чарки отказались – вставила Наташа.
– Да! Хотя многие и отказывались – продолжал Афонасий. – Особенно перед серьёзным боем. И армии были не такие огромные, поэтому спаивание не происходило в таких массовых количествах. А до этого просто негде было взять. У колхозников не было денег. У них были трудодни. То есть натурой платили. А нет денег – нет и магазинов. Да и до революции была напряжёнка с магазинами и деньгами. Надо было делать выпивку из собственных продуктов. А это было чревато! Мы жили в зоне рискованного земледелия, больших избытков-то продуктов не было. Поэтому, что из ячменя делать – пиво или кашу, выбор делали в пользу каши. От голода даже пьяными никто умирать не хотел.
– Согласен, – сказал Мурад. – вы единственная нация, которая закусывает. Остальные запивают еду вином или пивом, вместо компота, или пьют виски или типа того в чистом виде, одни вы норовите даже вино чем-то закусить. Но упорно говорите, что всех перепьёте!
– Русские не сдаются! – отрезал Иванов и глупо засмеялся.
– Причём здесь «не сдаются»? – поморщилась Наталья. – Что за бравада такая глупая? Было бы, чем гордится! Ты же не пьёшь, Иванов?
– Ну, в общем-то, да! Так от случая к случаю.
– Хотя, да! Напиваются, вусмерть, не сдаваясь – продолжал философствовать Афоня. – Это, кстати, тоже черта национального характера. Наши национальные хмельные напитки – это пьяный квас, мёд, брага, пиво. Делали их от случая к случаю, то есть по праздникам. И сколько в них было градусов? Три, максимум – четыре. Тут до смерти упиться сложно – пузо лопнет.
– Любитель выпить – слабый человек – стал размышлять Пётр, поддерживая убеждения друга. – Нельзя сначала глушить водку по чёрному, а потом идти мир спасать, как Брюс Уиллис в «Крепком орешке». Чего-нибудь одно – или ты пьяница или спаситель мира. Пьянство и геройство не совместимы.
– Как гений и злодейство – задумчиво сказал Мурад.
– Как что? – не понял сначала Пётр и тут же сообразил. – А, ну да. Пушкин?
– Он! – подтвердил уже Афоня и, подумав немного, продолжил размышления:
– Самое