– Валяйте, – коротко бросил Д., которому было не легче.
– Речь идет о преступлении.
– Знаете, я вовсе не детектив, и преступления мало меня волнуют. Я их навидался. И вам советую не суетиться. Вы это хотели услышать?
– Нет.
Месье Гобфен извлек из рукава – или из потайного кармана – или из-под галстука – или прямо из своего прямого, чуть искривленного на конце носа фотографию, которую подтолкнул в сторону кулака месье Баттисти: на ней был изображен негр, улыбающийся профессионально, как джазмен, довольный производимым им шумом.
– Убийца.
Это могло оказаться ловким ходом. Д. был удивлен. Улучить удобный момент и вытащить пикового туза вместо трефового – чего же проще?
– Ну и что? – спросил Д., напряженно дыша, – в Париже столько убийц. Почему вас это волнует?
(Они собираются арестовать меня, обвинив в преступлении? Начать процедуру выдачи, основываясь на лживых уликах? Договора о взаимной выдаче преступников не существует… А может, есть какое-то неизвестное мне соглашение между полициями?.. Об этом я не подумал… У негра могут быть сообщники, он назовет их, если ему заплатят…)
Месье Гобфен, довольный произведенным эффектом (или просто успокоенный) становился многословным, заговорил тихо, заговорщическим тоном: «Преступление на площади Клиши… Вы непременно должны помнить о нем, месье, это случилось всего неделю назад…»
(Всего неделю назад? У меня нет алиби, я не смогу назвать того, с кем был в тот день… Мы занимались Преступлением Мирового Капитала…)
– Молодой скульптор, нетрадиционной ориентации, из хорошей семьи, родители-миллионеры, понимаете?
– Нет.
«Найден в своем ателье с перерезанным горлом, связанными руками… Обнаженный… Понятно?» «В общих чертах…»
Д. копался в своей памяти, задаваясь вопросом, не вымышлена ли эта история. Молодой, обнаженный, со связанными руками – он вспомнил, или ему показалось, что вспомнил. «Но, между нами говоря, повторяю вам, что мне наплевать…»
«Оставьте меня в покое с вашими гнусными историями», – недвусмысленно давал понять Д., что не укрылось от назойливо-внимательного месье Гобфена. Однако решив пойти до конца, а может, не в силах совладать с внутренним напряжением, Гобфен сказал еще более конфиденциальным тоном:
– Взгляните прямо перед собой. Мне кажется, убийца перед нами.
Негр ковырял во рту зубочисткой. Он спокойно посмотрел на Баттисти, тот отвел глаза. «Ловушка, – подумал Д. – Они могут находиться в сговоре, негр и эта темная личность… Инсценировать арест – и втянуть меня в историю…» Нельзя было не заметить явного сходства этого решительного, словно вытесанного из камня лица с фотографией. Д. показалось, что на живое лицо с фиолетовыми губами, черными глазами и ярко-белыми зрачками легла тень смерти. Он отметил смуглый оттенок кожи, более светлый на щеках, что, так же как и узкий нос, говорило о примеси белой крови. «Тот, на фотографии, будто бы потемнее…»
– Это из-за освещения. Сейчас