Беринг никогда ничего не отвечал на обидные слова, моргал короткими белёсыми ресницами и все больше замыкался в себе. Тогда Анна Матвеевна решила взять карьеру мужа и заботу о благосостоянии семьи в собственные руки.
Первым делом она устроила свадьбу своей младшей сестры Эфимии Хедвиги с начальником Беринга – адмиралом Томасом Сандерсом. Этот немолодой англичанин командовал в ту пору Кронштадской крепостью и мог поспособствовать продвижению Беринга по службе.
Сандерс и посоветовал Берингу написать царю прошение об отставке, с тем чтобы через какое-то время снова поступить на русскую службу, но уже в новом чине. По действовавшему тогда Морскому уставу, Адмиралтейств-коллегия должна была сделать розыск о причине отставки, во время которого Беринг и смог бы выказать недовольство в связи с задержкой очередного чина.
Беринг так и сделал, но ошибся. Удерживать его на службе никто не стал. Напротив, ему неожиданно быстро, в соответствии с экстрактом об отставке, был выдан пашпорт и заслуженное жалованье вместе с прогоном на дорогу до Копенгагена. Это был крах всех надежд Анны Матвеевны. В Копенгагене их никто не ждал. Там надо было всё начинать сначала: без денег, без связей. Да и тамошние люди совсем не понравились ей. Копенгагенцы показались ленивыми и чванливыми, держались обособленно, высокомерно и не собирались пускать в свой круг чужаков…
– Этот город не знает восторгов. В нем уживаются одна только критика и вечное зубоскальство, способные всё обратить в насмешку, – любил повторять Беринг. После увольнения с флота он совсем пал духом и даже слёг в постель.
Но Анна Матвеевна не привыкла сдаваться. Она обежала всех знакомых флотоводцев: и Вильстера, и Сенявина, и Крюйса, и Гордона, упрашивала их помочь супругу. Адмиралы сочувствовали, но разводили руками: никто не дерзал обращаться напрямую к императору, зная, что тот не любит переменять решения. Анна Матвеевна пробилась к самому начальнику Адмиралтейств-коллегии адмиралу и графу Федору Матвеевичу Апраксину, свату государя. Упала перед ним на колени. Вид молодой пышнотелой красавицы, умело продемонстрировавшей в книксене вырез своего декольте, произвел на старого адмирала должное воздействие, и он пообещал помочь.
В августе 1724 года Его Императорское Величество, будучи на всенощной в церкви Живоначальной Троицы, приказал его сиятельству генерал-адмиралу Апраксину принять Беринга назад в русскую службу. И что особенно важно, в новом чине – капитана первого ранга.
А затем последовало назначение Беринга в экспедицию на Камчатку. Анна Матвеевна надеялась, что путешествие мужа будет недолгим и принесёт семье немалую прибыль. Ведь Сибирь, говорят, край несметных богатств…
Экспедиция неожиданно затянулась на пять лет и не принесла почти никакого дохода, если не считать тех крох, что выручил Беринг от продажи муки в Охотске. И то не сам додумался до этого предприятия, а помощник