В своей неустрашимости и стойкости Бьюкенен был великолепен. Он решил перебраться в Лондон, чтобы пристальнее следить за продажей своих фондов и снять более просторные помещения, где мог бы выставлять и продавать картины. В августе того же года Бьюкенен, никогда не упускавший случая найти покупателя, узнал, что сам Наполеон приобретает предметы искусства в Риме. Он дал указания своему агенту Ирвайну, находившемуся в Италии, воспользоваться ситуацией и предложить Наполеону «Чуму в Ашдоде» Пуссена, которую только что не сумел продать на «Кристи». Фактически Британия вела войну с его потенциальным покупателем, но такая малость в глазах Бьюкенена никак не могла служить препятствием сделке.
К осени новые выставочные помещения, галерея тотчас позади Оксендон-стрит, были почти готовы. «Главный зал имеет площадь сорок квадратных футов, – с гордостью объявлял он Стюарту, – и совершенно схож с тем, что у „Кристи“, только меньше по размеру. В передней застекленная крыша, откуда падает яркий свет, и потому она как нельзя более подойдет для показа картин кабинетного формата». Однако рынок в это время был перенасыщен картинами. В декабре Бьюкенен напоминал Ирвайну «строго соблюдать наше всегдашнее правило и приобретать лишь самые изысканные предметы». Он также добавлял: «Более, чем прочими достоинствами живописи, англичане ныне увлечены яркостью цветовой гаммы. Если рисунок и композиция выполнены сносно, а сюжет приятен, то колористическое решение – все, что им надобно. Потому-то сейчас в столь великой моде работы Рубенса, Тициана, Ван Дейка, Адриана ван Остаде и других великих колористов». Но как добыть их картины за умеренную плату?
К январю 1805 г. в инвестиционной схеме Бьюкенена стала остро ощущаться нехватка наличных денег. Ситуацию усложняла и война на континенте. «Никогда еще в этой стране не было столь трудно вести спекуляции подобного рода. Коллекционеры старой школы либо вымерли, либо ослепли; те же, кто тяготеет к современному вкусу и начал собирать картины недавно, или уже заполнили свои коллекции до отказа, или перестали приобретать картины до лучших времен, в ожидании мира». Бьюкенен решил не покупать ничего нового, пока не распродаст прежнее. С этой целью в галерее была открыта выставка имевшихся фондов, которые, возможно, уже успели кому-то и набить оскомину, однако Бьюкенен не утрачивал своего всегдашнего оптимизма: «Мы выбрали для показа недурные работы и безошибочно чувствуем вкус публики». Впрочем, он говорит здесь о «требовательности» рынка, то есть едва ли не впервые прибегает к ныне популярному эвфемизму для обозначения коммерческой инерции.
Между тем Бьюкенен стал усиленно подыскивать себе другие сферы деятельности. Он прошел «ускоренный курс» ювелирной