Мой первый боевой самолет. Геннадий Абдрахманович Чергизов

Як-28Р. За счёт того, что двигатели располагались на крыле, в фюзеляже был внушительных размеров бомбовый отсек или отсек для разведывательного оборудования. Самолёт был двухместным – лётчик и штурман, который располагался в остеклённом носу. Чтобы сделать из Яка перехватчик, в носу вместо кабины штурмана установили бортовую радиолокационную станцию и прикрыли её остроконечным обтекателем, что придавало самолёту стремительный вид. Лётчика и лётчика-оператора, который должен был совмещать функции штурмана и оператора радиолокационного прицела, разместили сразу за бортовой станцией друг за другом под одним фонарём. Бомбовый отсек перехватчику был не нужен – ведь главное его оружие – ракеты, а они подвешивались на пилонах под крылом, поэтому в фюзеляже установили дополнительный топливный бак. Запас топлива на Як-28П получился внушительный, что давало ему возможность, в отличие от остальных истребителей-перехватчиков, находиться в воздухе до двух часов. Этому также способствовало наличие второго члена экипажа, который также мог управлять самолётом.

      В училище про Як-28П я слышал только в связи с одной «легендой», ходившей среди курсантов. Рассказывали, что частенько с молодыми, только поступившими в училище курсантами-лётчиками, проводил ознакомительные беседы замполит лётного батальона. Курсанты про себя звали его незлобно – Бумага. Был он улыбчивый и вредный. Не дай бог попасться ему в момент получения увольнительной – обязательно найдёт причины, чтобы у пару человек отобрать увольнительные и лишить их долгожданного увольнения. Так вот, – во время этих ознакомительных бесед он с упоением рассказывал, как он вместе с Владимиром Петровичем летал на самолёте-истребителе Як-28П. Владимир Петрович в первой кабине, а он во второй. Фантазёр! Владимир Петрович – это командир лётного батальона, в ту бытность – подполковник Смолин, – легендарная, можно сказать, личность. За глаза его звали – Лёлик. Видимо после фильма «Бриллиантовая рука». Как нам казалось, сильно строгий был и излишне требовательный – гонял нас на зарядке, на строевом плацу. Если встретит классное отделение на переходе из одного учебного корпуса в другой, обязательно придётся несколько раз пройти мимо него строевым шагом туда-сюда. Говаривал: – Вы ещё будете гордиться, что учились в «лётно-пехотном» училище. Не любили мы его тогда, сильно не любили. Надо отдать ему должное – гонял он нас, заставлял делать то, чего не хотелось, но никогда никого не унижал и во всех «экзекуциях» участвовал лично – на занятиях строевой подготовки был в сапогах и портупее, на зарядке вместе с курсантами бежал вокруг училища. Позже, с годами пришло понимание, что всё это было нам только на пользу.

      Первое впечатление от Яка было не в его пользу – размер, конечно, внушительный после МиГ-17, но на земле он смотрелся как-то не очень – больше был похож на беременную корову. Распластанный, прижатый к бетону фюзеляж, две здоровенные двигательные гондолы висят на тонком крыле, на концах крыльев болтаются подкрыльные стойки – какой-то весь неуклюжий.