Тем же самым рейсом, тем же самым стареньким Ту-154, что мы в своё время прилетели на Голландщину с Пашей Матюхиным, будущим первым русским Министром Культуры Нидерландов.
Такие дела.
Марэнта мне оставила в наследство автомобиль Волга, Газ-21, такси, подаренный ей за хорошую работу на Шестом Канале от благодарных милиционеров города на Неве. Авто благополучно сгнил за восемь лет постоянной парковки в Амстердаме на улице Поштестье Вэх, прямо на мосту.
А ключики от такси лежат сейчас в моём «историческом» комоде в Торонто.
Ага.
Так вот, можно считать, что мы заочно переспали с Иосифом Бродским. Он настолько серьезно оценил наше с Петюней сочинение и иллюстрации, что забрал их с концами в свою коллекцию, назвав их одними из лучших в этом стиле «произведениями» (слово то какое сильное), которые он видел за последнее время. Забрав Петюнины координаты, он обещал нам позвонить, как только, так сразу, и, к несчастью, пропал навсегда. Что только не делали бедные сыновья лейтенанта Бродского, писали ему письма, звонили его литературному менеджеру в США, ходили в редакцию журнала «Юность», официальному агенту Иоси. Все напрасно. Рукописи не горят, но пропадают в столах под сукном у великих мастеров. И пришлось нам восстанавливать упущенное, базируясь на собственных скудных воспоминаниях и воспоминаниях благодарных читателей.
В редакции журнала Юность на дверях главного редактора в то время висел вполне примечательный плакат-лозунг.
Какой?
«Юноши и девушки! Овладевайте друг другом!»
Не с внешней стороны редакторской двери, конечно, а с внутренней.
Чтобы прихожане не заметили.
Кстати, Бродский умер, а стихи его живут.
Такие дела.
И ничего у меня от него не осталось.
Вот, правда, есть такое стихотворение, что написал на его смерть Володя Мишин, Бродского хороший знакомый еще по иммиграции и мой добрый друг. Царство ему небесное.
На смерть Бродского.
Он умер в январе, в начале года…
И. А. Бродский
«Стихи на смерть Т.С.Элиота»
Умер Бродский… Добавить нечего.
В шесть часов утра или вечера — не имеет зимой значения
для закрытого помещения
капитала в швейцарской банке
жестяной из под валерьянки, валидола и корвалола — чтоб пореже в груди кололо
в ярко-красном стручковом перце, именуемом ниже «сердце»
Расстреляло запас орудие
гениального словоблудия, не подверженного конверсии, но – согласно известной версии — душа гения отлетела, дистанцировавшись от тела, подлежащего погребению_
и сказуемого поебенью
четверть века тому