В тот день, когда у меня была свадьба (это уже пятый курс, предновогодний десятидневный отпуск из Севастополя), Анатоль так к нам и не дошел, и они со своей Ольгой,[5] с которой он познакомился за несколько месяцев до того в крымском автобусе, просидели весь вечер на подоконнике нашей лестницы по уже упомянутому адресу – Дворцовая наб., 32, кв. 24 (теперь там столовая Эрмитажа). И будто бы какие-то самые главные слова о дальнейшем у них именно на нашей лестнице и были произнесены (зная их обоих, убежден, что именно этих слов было, ну, может, пять, много, если десять).
Толя, тут я обязан, кажется, перейти на полное произнесение его имени – так вот: инженер-капитан первого ранга Анатолий Григорьевич Колмаков является лауреатом Государственной премии, но в каком году и за что именно произошло это награждение или присуждение, знать даже и мне, знакомому с ним с его одиннадцати лет, не положено. Но даже и здесь, вероятно, от критики мне не уйти. Теперь ведь, кажется, слово «инженер» ставят после воинского звания? Раньше-то было иначе…
Про Толю еще два слова. И всегда очень много читавший, он неукоснительно предается этому занятию и сейчас. Но читает не повести и романы, а, как кажется, лишь документалистику, но не всякую, а такую, в которой мерещится сюжетная пружина, образующая связку: «зачем? – а вот затем». Но узнаешь о том, что он уже прочел, только если разговор коснется нужной темы.
И еще Толя постоянно и незаменимо остается для меня неким справочным бюро. К примеру, когда как-то я спросил его о том, что он помнит из нашей корабельной практики после второго курса на итальянской «НИКЕЛИО», он сказал, что в кают-компании этой репарационной подводной лодки еще оставался трубопровод с краником, над которым была итальянская надпись «белое вино». И, мол, такие же надписи были кое-где на переборках и в других местах лодки, но сказочных трубок там уже не было. Вероятно, их демонтировали сразу же, как «НИКЕЛИО» стала кораблем нашего флота, хотя трубопровод, разумеется, был и минимального диаметра.
Или, к примеру, кто помнит, как отбывал из Адмиралтейства факультет дизелистов, который уже в первые дни нашего пребывания в Дзержинке перевели в Севастополь. Все было весьма торжественно – Невский проспект, оркестр, цветы, эскорт из девушек…
Проблески памяти через две трети века после происходившего подобны путешествию с карманным фонарем то в подвал, то на чердак, где хранится давно отслужившее свой срок. Дневников-то теперь, мне кажется, уже давно никто не ведет. Отчего это?
Вот сейчас написал эти слова и подумал – а ведь насчет дневников-то и правда – уже никто… Да