– Какая к чертям собачьим доразведка! Вы срываете наступление, подполковник! Испугались? Труса празднуете? Разведка ему донесла… У страха глаза велики! Вперед! И только вперед!
– Возду-уух! – понеслось по колонне.
Вдали, над самой дорогой, показались самолеты, освещенные еще невидимым солнцем. Они шли на высоте метров пятьсот, затем начали падать вниз, в черноту, все ниже и ниже, казалось, вот-вот заденут колесами верхушки тополей. Над дорогой стали взметываться в пыли и дыму огненные кусты. Грохот разрывов и дудуканье пушек накатывались ураганом, который невозможно остановить.
Подполковник посмотрел на комиссара Попеля: тот был бледен, как мел. Но продолжал стоять на броне танка и остановившимися глазами следить за приближающимися самолетами.
– Лезьте в танк, комиссар, – крикнул подполковник Трегубов, ныряя в люк. Вслед за ним полез комиссар. Люк захлопнулся, ураган взрывов и стрельбы пронесся мимо, по броне шарахнуло осколками. Но надвигалась новая волна.
Танк стал сползать в кювет, затем, ломая фруктовые деревья, попер в сторону от дороги.
– Стой, – заорал Трегубов, обеими ногами надавив на плечи механика-водителя. – Застрелю, мать твою…!
Танк остановился.
– Разворачивайся!
Тяжелая машина развернулась на месте, встала пушкой к дороге. По всей ее длине, что мог видеть подполковник Трегубов, метались взрывы, кое-где горели машины, расползались в сторону от дороги еще неповрежденные танки и бронемашины, садили в небо башенные зенитные пулеметы.
Едва улетели самолеты, начался артиллерийский и минометный обстрел. Впечатление такое, что немцы видят колонну, следовательно, ведут прицельный огонь.
Корпусной комиссар Попель выбрался наружу, побежал к своему броневичку, петляя, падая и вновь поднимаясь.
– Все, кто меня слышит! – кричал в микрофон подполковник Трегубов, хотя знал, что услыхать его могут лишь командиры батальонов, имеющие рации. – Я четырнадцатый! Отойти в сады! Артиллерии – занять позиции для стрельбы! Корректировщиков – вперед! По одному взводу танков от каждого батальона – вперед! Пехоту – вперед! Будем стоять на месте – всех перебьют! Огонь по самолетам!
На дороге пылали яркими факелами несколько танков БТ и бронемашин. Жиденькие цепи красноармейцев спускались к речушке, с опаской поглядывая на саманные хатенки с соломенными крышами, стоящие на взгорке. Над ними черным перстом торчала колокольня. Оттуда, скорее всего, немцы корректируют огонь своих батарей.
Прикатил на мотоцикле командир артиллерийского дивизиона капитан Ершов.
– Товарищ подполковник, я приказал ставить орудия на правом фланге. На взгорке. Оттуда хороший обзор. Может, переберетесь туда? Открою огонь через десять минут. Там же организую узел связи. Судя по всему, мы тут застряли. Воля ваша, но надо сперва разобраться,