Мамай
Мамай – татарский темник, то есть командир тумена (корпуса), и фактический правитель западной половины Золотой Орды в 60–70-х годах XIV века. Недаром Куликовская победа называется еще и Мамаевым побоищем. Это славное для русской истории событие осмысляется во многих работах ученых-историков. Казалось бы, все здесь прояснено.
Русские летописи скупо сообщают, что после поражения на Куликовом поле он «прибежа в землю свою, не во мнозе дружине», чтобы выступить против только что укрепившегося в восточной половине Золотой Орды хана Тохтамыша. Но его войско перешло на сторону более удачливого соперника. Мамай бежал в генуэзскую Кафу в Крыму, где генуэзцы его и убили, то ли чтобы сделать приятное Тохтамышу, то ли чтобы завладеть сокровищами Мамая.
Насчет обстоятельств гибели Мамая существуют и иные версии. Автор первого университетского курса по истории России финско-шведский историк XVIII века X.Г. Портан полагал, что он был убит прямо на Куликовом поле. А современный историк В.Л. Егоров считает, что «Мамай был настигнут погоней Тохтамыша и убит». Однако более правдоподобной выглядит версия, о которой пишут русские летописи, что он пал от рук генуэзцев.
Генуэзская крепость Кафа – место, где закончил свою жизнь Мамай
Для того чтобы понять, как и почему погиб Мамай, нам придется обратиться к истории Куликовской битвы. Численность татарских войск можно оценить следующим образом. По данным восточных источников, в 1385 году для похода на Тавриз (Тебриз) Тохтамыш собрал «огромное войско» в 9 туманов (туменов) – все, что смогла выставить Золотая Орда. Тумен составлял около 10 тысяч воинов, так что вся армия должна была насчитывать до 90 тысяч человек. Следовательно, за пять лет до этого Мамай, контролировавший лишь западную половину государства, мог выставить 40–45 тысяч воинов.
В отношении русской армии на Куликовом поле наиболее правдоподобными выглядят данные «первого русского историка» XVIII века В.Н. Татищева, оценившего численность рати Дмитрия Донского в 60 тысяч человек.
В этом случае Дмитрий имел значительное по тем временам превосходство над Мамаем. Это подтверждается и образом действий последнего. Вместо того чтобы стремительно вторгнуться на русскую территорию, используя фактор внезапности, он вместе со всем войском около трех недель, до подхода Дмитриевой рати, обретался у Дона, дожидаясь русские летописи и фольклорные повести о Куликовской битве, вроде «Задонщины», подхода союзников – войск литовского князя Ягайло и рязанского князя Олега.
Мамай рассчитывал либо взять с Руси грабительскую дань, многократно превышающую прежнюю, либо в случае разгрома противника в сражении совершить глубокое вторжение в русские земли и с большим «избытком» возместить там недополученную дань – угнанными в полон жителями и отобранным у них имуществом.
Дмитрий,