100 великих загадочных смертей. Борис Соколов

писателя принял в гробу неестественное положение. Однако она полностью опровергается воспоминаниями скульптора Николая Рамазанова, делавшего посмертную маску Гоголя. Когда он готовился снимать посмертную маску, то его помощник, который месил гипс, сказал ему: «Поторопитесь, показались явные признаки разложения».

      По другой версии, смерть Гоголя связана с покаянным отвержением им всего плотского во имя торжества духа над плотью, так что, по словам историка церкви А.В. Карташева, он «уморил себя голодом в подвиге спиритуализма».

      Доктор Алексей Терентьевич Тарасенков, наблюдавший Гоголя во время его предсмертной болезни, утверждал, что Гоголь перестал принимать пищу и слёг в постель только за три дня до смерти, а бред и внезапное падение сил проявились лишь в последние часы жизни, что опровергает версию смерти от голода. Взрослый здоровый человек может обходиться без пищи 30–40 дней. Гоголь же постился лишь 17 дней, не отказываясь от пищи полностью.

      Версия смерти Гоголя, выдвинутая Константином Смирновым, сводится к тому, что в результате ошибочного лечения тремя врачами, не знавшими о предыдущих назначениях, писателю троекратно назначалась каломель – ртутьсодержащий препарат, которым лечили желудочные расстройства. В результате передозировки и замедления выведения из ослабленного организма этого препарата могла произойти общая интоксикация по типу отравления ртутным ядом сулемой. Но Тарасенков свидетельствует, что о лекарствах аптечных Гоголь «имел понятие как о ядах и решительно отказывался от них; если же и принимал какое-либо лекарство, то скорее по совету тех, которые утверждали о его испытанной на себе пользе, нежели по назначению самих врачей». Есть данные лишь о назначении каломели доктором Клименковым в ночь на 21 февраля, за несколько часов до смерти.

      С конца января 1852 года в доме графа Александра Толстого гостил ржевский протоиерей Матфей Константиновский, с которым Гоголь познакомился в 1849 году, а до того был знаком по переписке. Гоголь предложил ему прочесть беловой вариант второй части «Мёртвых душ» для ознакомления, с тем чтобы выслушать его мнение, но получил отказ священника. Гоголь настаивал на своём, пока тот не взял тетради с рукописью для прочтения. Протоиерей Матфей стал единственным прижизненным читателем рукописи второй части. Возвращая её автору, он высказался против опубликования ряда глав, «даже просил уничтожить» их.