ЭРИХ МАРИЯ РЕМАРК из Порто-Ронко,
Парижа, Антиба или Беверли-Хиллз
(после сентября 1937 г.)
МАРЛЕН ДИТРИХ
MDC2в
Лотосы – цветы слов и забытья…
ЭРИХ МАРИЯ РЕМАРК из Парижа
(после 07.1 2.1937)
МАРЛЕН ДИТРИХ в Беверли-Хиллз,
отель «Беверли Уилшир».
[Штамп на бумаге: «Отель "Пренс де Галль"»]
MDC 309–311
Маленькая гнездная птица, я все-таки здесь с моим ишиасом, похожим на кобру: он почти что неуязвим. Чем на него ни напустишься: жарой, уколами, короткими волнами – он только расцветает от этого. Черт его знает, что Юпитер, покровитель детей, родившихся под знаком Стрельца, замыслил на мой счет. Может быть, он хочет с помощью страданий очистить меня, а сгибая в бараний рог – распрямить. Должна же быть от этого какая-то польза; а если нет никакой, то хотя бы для приумножения внутреннего богатства.
Любимая, ты ведь сентиментальна, – мне как раз вспомнилось, что это письмо придет к тебе примерно на Рождество; из всех праздников, которые мы празднуем, этому больше всех присущи ирония, насмешка.
Для меня он всегда был тождествен несварению желудка; хотя моей детской мечте – получить в подарок плитку шоколада метровой длины и толщиной двадцать сантиметров – никогда не суждено было исполниться (а когда я уже мог купить себе такую, все удовольствие от этой мысли пропало – вот как бывает с мечтами), тем не менее, угостившись Spekulatius'oM[6], марципанами, апельсинами, фигами, заливным из свежезаколотого поросенка, луковками (маленькими, маринованными), тушенным в уксусе жарким и пудингом, я сумел поставить желудок на колени. Все зависит от того, с какой быстротой ешь.
Послушай, ты, самая маленькая и самая мягкая из гнездящихся птиц, которую слишком рано вышвырнули из гнезда, не зажигай никакие кедровые палочки, или что там у вас в Голливуде принято, может быть даже, какие-нибудь кактусы, а обратись-ка сразу к коньячной бутылке. Не перебирай, но выпей подряд три добрые рюмочки – одну за себя, одну за меня и еще одну за нас. Это граничит с безумием, это маленькое чудо, что нас прибило друг к другу, как зерно к зерну, ведь мы оба делаем все для того, чтобы этого не случилось. Боже, всего год назад – лучше не думать об этом! – я тебя еще не знал. Но поверь мне, это вовсе не дурацкая поговорка: я и впрямь семь лет[7] ощущал тебя у себя под кожей и не хотел этого, и хотел забыть об этом, и забыл, и знал тем не менее, что никогда не смогу забыть об этом совсем.
Милая, любимая, позавчера я опять встретился с Джефом Кесселем[8], с ним происходит примерно то же, что обычно делается с людьми, только с коньяком это получается быстрее. Он погибает. И Йозеф Рот[9] погибает. Многие погибают. А я – я тоже погибаю? Или таинственный Сатурн, который должен охранять меня, а на самом деле обычно все разрушает, бросил мне вызов? Полагаю, да. У меня опять стало появляться ощущение переполненности,