– Такой видный мужчина, как ты, мог бы найти занятие поприличнее, – проворчала она уже в который раз – надеясь, что до него с очередного раза это дойдет.
– И чем, по-твоему, должен заниматься в этом городе видный мужчина? – весело спросил он. Ответ в самом деле его заинтересовал. Не модельным же бизнесом, в самом деле, и не эскорт услугами – ни тому, ни другому в этом городе места нет, а вывод, что видный мужчина должен просиживать штаны в офисе, казался ему нелогичным.
Но оказалось, что у матери именно такая логика:
– Ну, пошел бы работать менеджером каким-нибудь, глядишь, через годик-два стал бы уже директором.
– Просто за красивые глаза? – удивился он ее фантазии. – У меня же даже высшего образования нет.
– Ну, это не важно, по тебе же видно – прирожденный директор! Такой большой, красивый. Посмотрят на тебя – и сразу определят…
Он только рассмеялся, отмахнувшись.
– Мама, брось лучше об этом думать. Дети меня любят, мамы постоянно подходят и благодарят… Это самое большое достижение в моей жизни, по крайней мере, пока что.
– Таким достижением могла бы гордиться разве что домохозяйка, – мать презрительно наморщила нос, как будто сама всю жизнь проработала директором.
Он бы рассердился, если бы не относился к матери уже давно как к неразумному дитя, которому перечить бессмысленно, а спорить и что-то доказывать – совсем уж абсурдно.
– Но я не домохозяйка, – мягко напомнил он. – Я все же профессионал, ты забываешь. Проходил обучение даже, есть диплом.
– Во всяком случае, возиться с детьми – несерьезное занятие для мужчины, – подвела она итог.
– Напротив, очень серьезное! Это ведь подрастающее поколение, с ними надо осторожно и бережно, так что ничего серьезнее нет. А как я девушкам нравлюсь… – тут он позволил себе несколько приукрасить действительность, поскольку этим «девушкам», как правило, было от пяти до двенадцати лет, что сразу сбрасывало их со счетов. Иногда с ним заигрывали разведенные мамы детишек, но что-то всегда удерживало его от этих отношений – то ли нежелание, то ли какие-то странные принципы. Поэтому личная жизнь его не отличалась ни многообразием, ни захватывающими поворотами.
– Девушкам ты и так бы нравился, и без этих кривляний. Ну ладно, сам одумаешься когда-нибудь, – заключила она, закрывая тему – до следующего раза. – Давай продукты… И, кстати, сад наш весь зарос – может, хоть сорняки повыдираешь?
Она продолжала говорить «мы», «наш», хотя он в этом доме не жил уже лет пять, с тех пор, как ему исполнилось двадцать.
– Конечно, – согласился он. – Повыдираю.
4
Улица Тучек представляла собой пешеходную аллею со скамейками и фонтанчиками посередине. Вода в фонтанах шумела, в чашах плескались голуби. Невысокие старенькие здания были покрашены в приятные лиловые и салатные оттенки. Горожане, очевидно, считали эту улочку весьма подходящей для полуденного отдыха – люди здесь