«Испаньола» не исчезла, превратившись в пыль Мироздания. Ничего не произошло. Открыв глаза, я увидел расплывшуюся тень китайца. Усиленно заморгал. Кок ожил и, бурно жестикулируя, показывал на что – то у меня за спиной. Словно морской дьявол из-под воды всплывал большой, зелёный остров.
– Боцман! – раздался твёрдый голос капитана.
– Глубины мерить, фока – стаксель ставить!
Тишину взорвал пронзительный боцманский свисток.
– Куда это нас занесло? – услышал я негромкое бормотание Смоллетта, смотревшего в подзорную трубу на остров.
Бухта была превосходно закрыта со всех сторон. ** Железной анакондой скользнула в море якорная цепь. Целые тучи птиц, кружась и крича, поднялись из леса. Через минуту они скрылись в ветвях и всё смолкло. Дно было чистое и песчаное. Плоский берег терялся среди густых, тёмных лесов. Вдали, амфитеатром поднимались холмы.
Две болотистые речонки впадали в бухту, казавшуюся тихим прудом. Растительность, возле этих речек, поражала какой – то ядовитой яркостью. Однообразный серый цвет прерывался кое – где в ложбинках желтизной песчаного берега, и зеленью каких – то деревьев, похожих на сосны.
На вершинах, каждого их трёх холмов, торчали острые голые скалы. Меня поразила странная форма их очертаний: отвесные склоны и срезанная, плоская вершина. Как пьедестал для статуи. И хотя солнце сияло горячо и ярко, хотя морские птицы вились вокруг и с криками ловили в море рыбу, остров мне не понравился.** Впоследствии, мои опасения, самым печальным образом, подтвердились.
«Морская леди»
Мы бросили якорь метрах в двадцати от берега. Ветер стих. Через кристально прозрачную воду, словно под микроскопом, просматривалось дно – песчаное и чистое. **Большую часть острова покрывали тёмные леса. Какие – то высокие зелёные деревья, поднимались над уровнем леса, то купами, то по – одиночке. Вдали, на юго – западе виднелись два низких холма на расстоянии примерно двух миль, один от другого. За ними третий, повыше, – окутанный туманом. Все три правильной конической формы. Воздух неподвижен, и лишь один звук нарушал тишину – отдалённый звук прибоя, разбивавшегося о невидимые скалы. Запах гниющих водорослей, с целым букетом незнакомых, витал над бухтой и стоял вокруг корабля.**
Жора настойчиво крутил радио, но кроме «белого шума», поймать ничего не удавалось.
– Убрать паруса, готовить завтрак,– устало скомандовал капитан. Все занялись парусами. Я снял сапоги, спасательный жилет и «непромоканец», и развесил их сушиться на леерах.
– Шурик! – дуй на камбуз! – крикнул мне боцман.
– Есть! – бодро ответил я, ныряя в каюту. Достал хлеб, банки с тушёнкой и болгарским перцем; поставил на газовую плиту