– Вот уважили, так уважили, Леонард Михайлович!
– Бросьте, сударыня! Хоть малую радость вам принес в благодарность за ноги!
– Да, кстати, как ноги-то? – посерьёзнела хозяйка.
– Отлично! Не болят, не холодеют, хожу снова по пятьдесят верст и не устаю! Только настойка заканчивается.
– Ничего, я вам ещё дам. А не то сами сделайте – китайский лимонник знаете, ведь?
– Знаю, нарву. Вы мне рецептик только напишите.
Джим, тем временем, за печкой примерял обновы. Всё оказалось впору!
«Ну, лесник! Глаз – алмаз!» – с уважением подумал он.
Вечером, за чаем, бывший князь, а ныне лесник Григорий (он потребовал называть его так для конспирации), объяснил Джиму диспозицию и план похода.
– Идем до Васюгана, людей по дороге не будет. На реке у меня лодка спрятана, шитик. На нем сплавляемся до становища хантов. Я с Петром, председателем, обо всем договорился, примут тебя. Ты – юкагир, издалека. Он вопросов задавать не будет, и ты помалкивай. Про меня тоже. Только ты да Ирина знаете, кто я на самом деле, так что не проговорись!
Разговор шел по русски, но Джим все понял правильно, кроме национальности.
– А почему я юкагир? Это, вообще, кто?
– Малый народ. Ты на них похож маленько. Живут на Колыме, отсюда несколько тысяч верст. Здесь ни одного нет и языка их никто не знает, так что тебя не проверишь. Конспирация! – пояснил лесник.
Джим, подумав, признал, что маскировка хорошая. Действительно, как проверить, юкагир перед тобой или маори, если языком не владеешь?
– А как меня зовут? – поинтересовался он, – Надо же как-то назваться!
Лесник улыбнулся и отхлебнул чаю:
– А ты, сам, какое имя хочешь?
– Ну, я не знаю… А можно, я возьму имя моего короля?
– Георг… Георгий… – покатал имя на языке Григорий, – Во! Егор! Будешь Егор Егорович!
– А почему – Егорович? – удивился Джим.
– У нас принято указывать имя отца. А король ваш – Георг и сын Георга! Егор – по русски то же самое, что Георг. Есть, правда, имя Георгий, но оно в народе не употребляется.
Лесник помолчал и веско добавил:
– Фамилия твоя будет Красавин. В честь Ирины Васильевны!
Ирина засмеялась и кивнула.
Джим не возражал: Красавин – так Красавин! Взяв карандаш, вывел на бумажке каллиграфическим почерком: Егор Егорович Красавин.
– Молодец! – хлопнул его по плечу Лукьянов, – Хоть сейчас в писари!
Наутро они, попрощавшись с Ириной, отправились в путь-дорогу. На прощанье она нараспев произнесла непонятное:
– Стань тенью для зла, бедный сын Тумы, и кровавый глаз Сына Неба напрасно пронзит твою тень…
Глава девятая
Деревня Масловка в смысле снабжения и культурных