Вздохнув, Таня сделала запись в истории болезни. Два мертвеца за сутки! Закончив бумажную работу, она отправилась в штабной вагон.
Васильев сидел там, дымя папиросой и яростно карябая в спецжурнале вечным пером. Он описывал эпизод побега и принятые меры, приведшие к победе, в смысле, поимке двоих беглецов и ликвидации третьего. Выходило вполне хорошо, не придерешься!
– Чего тебе? – обернулся он в вошедшей Тане.
– Да вот, двое умерших… надо бы с поезда снять.
Инструкция предусматривала избавление от умерших заключенных при первой же возможности.
– Кто?
– Варнавин Семен Михайлович, двадцатого года рождения, и Тики, Джим, двадцать пятого года…
Васильев выругался.
– Трое, блин! Ну, дела!
– А третий-то кто? – нахмурилась Таня.
– Да этот, хитрец, который в пещеру пытался смыться. Застрелен при задержании…
Васильев взял внутренний телефон и связался с машинистом:
– Алё! Авдеич? Васильев… Слушай, где мы сейчас? Ага… ага… Через полчаса, значит? Ну, добро!
Обернувшись к Тане, пояснил:
– Масловка через полчаса. Там и сдадим трупы.
Голову Никеши он решил сохранить, чтобы завтра показать начальству в Омске. Для этого он уложил её в фанерный посылочный ящик и засыпал солью. На убитых бойцов охраны инструкция не распространялась, их похоронят, как положено, в Омске.
Если бы из-за побега не задержались почти на три часа, то Масловку бы проехали, и покойников снимали бы с поезда только в Омске.
Масловка была маленькой деревней, полустанком на Транссибе, где можно было набрать воды. Других удобств и услуг не было. Начальнику станции Лукину Васильев радировал, предупредив, чтобы тот был готов принять и захоронить два трупа. Лукину это сообщение настроение не повысило, скорее, наоборот: сами посудите, вместо того, чтобы отдыхать, придется среди ночи заниматься организацией похорон, хотя бы и по самому низшему разряду!
Паровоз, пропыхтев «чух-х, чух-х-х… чух-х-х-х…», остановился. Бойцы проворно сгрузили два завернутых в брезент тела на перрон. Лукин уныло принял у Васильева сопроводительные документы.
– Хоть бы парочку бойцов дали, помочь могилы рыть, товарищ старший лейтенант! Или, лучше, тройку! – жалобно посетовал он, – Где я среди ночи людей возьму?
– Некогда, брат, мы и так на три часа из графика выбились! – сожалеюще развел руками Васильев, – Ты пьяниц местных задействуй. Я, так и быть, литр спирта выделю.
– Два! – попытался торговаться Лукин, имея в виду отжать один литр в свою пользу.
– Ладно, полтора, – свеликодушничал Васильев,
Он повернулся к Тане, стоящей неподалёку:
– Татьяна