Вся деревня сбежалась посмотреть на необычную добычу. Хватило накормить и родителей, и жен с детьми, и своячениц, и тёщ, и племянников, и одноногого шурина Па, и Сказителя, и много других соседей. На пиру Кýпе поведал всем о злом деле, совершенном Ика, о погоне, о новой, незнакомой земле далеко на юге. В доказательство он показал попугая Кеа, приплывшего с ним.
– Аотеароа! Страна большого белого облака! Там хватит места всем маори на тысячу поколений…
Лязгнула железная дверь и Джим открыл глаза. В камеру втолкнули немолодого человека с маленьким чемоданчиком в руке. Нос у него был распухший и из него капала кровь. Человек яростно пнул дверь и скривился от боли в ушибленной ноге.
– Сатрапы! Душители! Жандармы! – тонким толосом крикнул он и ударил в дверь на сей раз кулаком.
Джим слов не понял, но по интонации догадался, что новенький ругается.
Побушевав ещё немного, человек сел на свободную койку и вытер нос рукавом пиджака.
– Час расплаты придет! – зловеще пообещал он, показывая окошку в двери сухонький кулачок, – Из искры возгорится пламя!
За дверью кто-то хихикнул.
Джим решил, что его новый сосед грозится своим недругам.
Посидев понурившись, вновьприбывший встал и церемонно протянул Джиму руку:
– Леонтий Маркович Чернозадов!
Джим осторожно пожал кончики пальцев, боясь причинить боль:
– Джим Тики… ноу рашн. Инглиш…
– О! Так вы иностранец? – вскричал Чернозадов на странноватом, но, в общем, разборчивом английском, – Неужели?
– Да, я механик с британского сухогруза «Дюк оф Веллингтон»… Мы пришли позавчера с грузом станков для СССР.
– Англичанин?
– Нет, новозеландец.
– А сюда как попали? Постойте, я угадаю сам… Вас схватили прямо на улице эти сатрапы, эти цепные псы совдеповского кровавого тоталитарного режима потому, что вы, юноша, высказались публично