– А моя скидка как самому прекрасному посетителю? – брюнет наигранно сжал губы в трубочку и захлопал ресницами.
– Твоя трёхпроцентная скидка тебя не спасёт, – отрезал бармен, но просьбу выполнил. – Давай карточку, мажор.
Через полчаса Рома уже уплыл в теплые края пьяной нирваны. А когда ему стало скучно, он обнял за шею какую-то миловидную блондинку и повел ее танцевать. Теперь его, наконец, буквально окутывало все, что он так любит: прекрасная музыка, прекрасная девушка, прекрасный алкоголь и, конечно же, танцы. Да, танцы он все-таки любил, хоть и признавал это вслух только в редкие (хотя лукавить ни к чему, регулярные) моменты алкогольного угара.
– А ты классно двигаешься.
– Спасибо, Кать.
– Я Света.
…
– Ко-отик, – девушка пощекотала ноготками живот парня. – А я тебе кофе сделала.
– Мм, спасибо, – Рома потянулся. – А который час?
– Почти семь вечера.
– Твою мать! – Рома подорвался и выбежал из комнаты, на ходу надевая носки. Из кухни послышался грохот, и парень снова заглянул в спальню с чашкой в руке: – Свет, прости, мне нужно на работу, – и снова скрылся.
– Я Катя!
***
Саша зашел за уже знакомую территорию кулис в поисках Иры. Заметив его, она приветливо помахала рукой:
– У тебя все-таки получилось прийти.
– Может, я сегодня подчеркну для себя что-то полезное, – ответил Князев. На самом деле он планировал провести воскресный вечер со своей девушкой, но её родители этого как-то не учли. Вот он и зашел в клуб, чтобы выходной не пропадал даром.
– И правильно, как я и говорила: наше воскресное шоу – это нечто. Вот только центральный номер мы уже вряд ли увидим, – разочарованно сказала Ира.
– Почему? – удивился Саша.
– Ромчик снова в загуле. Мамочка его теперь точно уволит, а жаль – такой талант пропадает.
– А это не его я видел у Эльвиры Владимировны перед собеседованием?
– Его, – мрачно ответила Ира, завидев приближающуюся угрозу в лице Быковой, и мигом создала видимость активной деятельности.
Начальница была одинокой женщиной лет 55-ти на вид. От неё всегда веяло дорогими духами и алкоголем (хотя отличить одно от другого удавалось редко). Она не изменяла своему сквернейшему характеру, завышенному ЧСД и фиолетовой помаде, которая делала ее губы похожими на две огромные сливы.
– Ира! – резко крикнула она так, что бедную девушку передёрнуло, а планшетка чуть не вывалилась у той из рук. – Ты звонила Коваленко?
– Да, но он не берет трубку. Я звонила ему раз десять, – отчеканила та.
– Отменяй номер, – лицо женщины искривилось в эмоции, похожей одновременно на досаду и презрение. – Поставим вчерашний.
– Но зрители уже заплатили за вход…
– Ира, я непонятно выразилась?! Иди в гримерку и сообщи коллективу! Или я должна всё делать за тебя?!
– Стойте! – вмешался Саша. – Не надо ничего отменять.
Ира, которая