Кызылтепе. Улу-джами. Северный фасад
Кызылтепе. Улу-джами. Тромпы
Мечеть имела два несохранившихся минарета, установленных снаружи на продолжении северной стены двора, аналогично «вынесенному» за пределы двора минарету в Мардине.
Композиция нефов, их сводчатое перекрытие, выделение примыкающего к стене киблы подкупольного квадрата и размещение его опор в Улу-джами Кызылтепе, равно как и оформление ее фасада, показывают следование некоей модели, ранее уже реализованной в артукидских мечетях Сильвана и Мардина. Наличие одних и тех же планировочных и декоративных элементов в нескольких хронологически близких памятниках позволяет говорить если не о сложении некоей локальной архитектурной школы Артукидов, то во всяком случае – о формировании определенных традиций планировки и декорации молитвенных зданий. Важно отметить, что именно мечеть маленького «транзитного» Дунайсыра (каковым, впрочем, остается и современный Кызылтепе) являет эту модель в завершенном виде: в отличие от Улу-джами Сильвана, ее план, конструкция купола и композиция интерьера не являются результатом перестройки более раннего памятника, в отличие от мечети Мардина, она представляет собой законченную симметричную относительно михрабной оси композицию с двором, размеры которого не ограничены террасой, и возможностью поставить два симметричных минарета.
Кызылтепе. Улу-джами. Декорация северного фасада
Нельзя не заметить, что данная артукидская модель представляет собой дальнейшее приспособление мечети сирийского типа к условиям Юго-Восточной Анатолии: если в Улу-джами Диярбакыра, воспроизводившей омейядские образцы с небольшими изменениями, до XIX в. сохранялись обычные для арабских мечетей открытые проходы из двора в помещение молитвенного зала, то в мечетях Артукидов, также воспроизводящих композицию «вытянутый многонефный зал и большой двор», в дворовых фасадах доминирует стена, а проходы в молитвенный зал сводятся к закрываемым дверям, оформленным как входные порталы. Тем самым даже в пределах данной модели, наиболее из всех анатолийских мечетей приближенной к сирийским прототипам, делается еще один шаг к изоляции молитвенного зала.
Было бы несправедливо не отметить, что данная модель мечети характерна не только для Артукидов, но и для архитектуры соседних земель, и представлена, например, в Урфе (Эдессе).[133] Этот важный центр Северной Месопотамии вошел в состав Халифата еще в VII в., но сохранял и преобладающее христианское население, и крупные церковные постройки.[134] В 1084 г. город был взят сельджуками, в 1098 г. стал центром Эдесского графства, в 1144 г. отвоеван алеппским атабеком Hyp ад-Дином Зенги, конфисковавшим христианские здания и превратившим их в хозяйственные помещения, использовав их материал, в частности, для укрепления городских стен и реставрации мечети Харрана.[135]
Архитектура