Я выключил визор и некоторое время сидел в темноте. Щёлкали на стене старинные часы-ходики с гирями и кукушкой. Из какой-то щели цвиринькнул сверчок и умолк. Над лесом восходила бледная полная луна, её свет размытым квадратом окна лежал на полу.
– Кутиха! – негромко позвал я. – Покажись. Дело есть. Ты тут?
Из темного угла на меня сверкнула пара зеленых глаз.
– Мне нужно сегодня встретиться с зеркальником, – продолжал я. – Проводи. Лучше вашего никто за ними не уследит. Мне нужно, чтобы он был один. Сделаешь?
Мне показалось, что она кивнула.
– А вы сами, – осторожно спросил я, – не пробовали с ними бороться? Своими методами.
– Нет. Бесполезно. Чужие, – мяукнула она в ответ. Глаза сверкнули и погасли. В комнату вошла Джоан.
– Садись, – указал я на табурет. – Вот что… Давай так – услугу за услугу. Мне нужно, чтобы ты сегодня посидела ночь на связи. А не таскалась за мной по лесу. Это важно! – поднял я ладонь, пресекая ее попытку перебить меня. – Я знаю, что ты не можешь бросить меня. Это сидит у тебя в мозгу или где там ещё… Но ты знаешь, что я могу снять этот запрет. Так сказать, пережечь эти перемычки. Невосстановимо.
Я помолчал, давая ей возможность осознать мои слова.
– Конечно, после этого ты уже никогда не станешь прежней. У тебя появятся вкусы и симпатии, отличные от тех, что нравятся мне. Ты сможешь принимать решения, не оглядываясь на пользу для моей драгоценной персоны. Понимаю, сейчас тебе страшно даже слышать такое, но пойми, что у меня просто нет другого выбора. Так надо, маленькая… А я постараюсь забыть, где находится мозг-координатор проекта "Галатея", – я видел, как она вздрогнула. – Ну как, малышка, по рукам?
Джоан смотрела на меня беспомощно распахнутыми глазами. Потом она закрыла глаза, и по щеке ее покатилась такая человеческая слезинка…
Проделав необходимые манипуляции, я продолжал инструктировать мою Джоан. Вернее, уже не мою.
– Будешь следить за мной по радиосвязи. Когда будет нужно – поднимешь тревогу и мигом ко мне. Вдруг я насторожился: кто-то бесшумный стоял сейчас за дверью. Сделав напарнице условный предостерегающий знак, я подкрался к двери и резко распахнул ее, нанося рубящий удар ребром ладони. Джоан подхватила падающее тело. Это был Юм. Теперь я знал, кто в моей группе был глазами и ушами Большого Давида.
– Свяжи его, – сказал я. – Может, до утра не хватятся. Мне сейчас свидетели не нужны.
Джоан кивнула.
Я принялся разоблачаться. Просто удивительно, до чего много всяких причиндалов носит с собой десантник. Аккуратно сложив на край стола пистолет, сёрикены и средний метательный нож-сякен, я добавил к ним набор газовых и световых микробомбочек, духовую трубку и ещё массу всякой второстепенной мелочи. Кольцо – подарок Ионэла – снять, правда, не удалось: два дня назад я повредил палец, а в восстановитель с такой мелочью обращаться не хотелось. Теперь припухший сустав препятствовал моему желанию.