Июль был на излёте. Лето – пышное, горячее, зелёное – перевалило хребет и тихо близилось к августу. Давным-давно отшумели соловьи; в лесу редко-редко уже можно было услышать крик иволги, короткий и чистый. Миновали недели нестерпного июльского жара, когда неподвижный разогретый воздух леса вливался в лёгкие горьким хвойным настоем, когда приникшие буйные огороды молили о дожде – и теперь всё сменилось ровным спокойствием устоявшегося тепла.
Дядька Иван, к моему удивлению, оказался прекрасным ходоком и ровно и быстро катился по еле заметной лесной тропке на своих коротеньких ножках. Кутиха не пожелала от нас отставать, и теперь бесшумно мелькала между кустами: по тропам она, как я понял, не передвигалась принципиально. Впрочем, на её скорости это никак не сказывалось. Джоан легко скользила за моей спиной.
Я использовал свободное время для анализа обстановки. Похоже, что зоотехником меня считает тут только самый последний дурак. Вот уж воистину на деревне все люди на виду. С другой стороны, никаких особых толков и разговоров моя особа, похоже, не вызывает. Хотя, чему тут удивляться: со своим туманом они и не такого навидались. И, похоже, ещё навидаются – Джоан шепнула мне, что Шварценберг уже должен был оцепить Змиевку (а почему именно Змиевку?!! Блин, эти штабники! Никогда до конца не дадут разобраться!) и ввести карантин и строгий паспортный контроль.
Я представил себе Большого Давида с Цезарем на руках в интерьере коровника. Полегчало.
– Скоро! – в самое ухо дохнула Кутиха, сбросившись с ветки орешника, и тут же снова исчезла за пнём, легонько царапнув коготками по плечу куртки. Я уже стал привыкать к этой несколько ирреальной ситуации (десантники натренированы в психологической устойчивости) и уже несколько раз замечал других представителей её народца – видимо, они не слишком старались скрываться. Мысленно я воспроизвел несколько их основных движений. В принципе, у меня должно получиться, хоть и не так ловко – всё же размеры! – но тренироваться придется много.
Лес стал редеть, впереди забрезжили просветы.
– Вон за тем горбочком аккурат он и выстроился, – утирая пот, сообщил дядька Иван. – Только дома ли? Ну, да Кутиха найдёт.
– Скорей! – пропищала Кутиха, бросаясь под ноги. – Там! Осторожно!
Она дрожала всем тельцем и больше не делала попыток скрыться. Наконец-то мне удалось ее рассмотреть: тощий котёнок с почти человеческой мордочкой. Шерсть короткая и мягкая, пальцев всего четыре. Она вскарабкалась на руки Джоан и прижалась к ней, что-то шепча и сверкая зелёными глазами. Зрачки были щелевидные, как у кошки.
– Бегом! – скомандовала Джоан, выскальзывая вперёд.
В следующее мгновение я уже был впереди, а ещё через десять секунд лес кончился.
Метрах в ста от нас возле хижины шёл бой. Я узнал Ионэла Ивашку сразу, хотя после последней нашей встречи прошло довольно много времени, и он здорово изменился. Но формы не потерял, напротив: как будто стал