– Уйди, вон, брысь! – накричал на неё бывший король.
– Чего орёшь на моё животное? – гладко выбритое лицо, но явно южно Кавказского происхождения, высокомерно сверху вниз и обратно оглядело грубившего. Так же лицо глядело абсолютно на всех людей, по причине особенностей воспитания без относительно оценки.
– Отвяжитесь, денег у меня нет. – Пауза. – На всякие глупости.
– А на что есть?
– На паспорт, нового образца. – Ответил бывший первый джентльмен, ему показалось, что нагло.
– Ну. – Новый знакомый тоном голоса пригласил продолжить.
– Социальный номер, удостоверение пенсионера, и ордер на квартиру. Без них пропаду.
– Ну. – Владелец животного сменил интонацию. Он надеялся, что это не двойник из жёлтого дома, и не подосланный из спецслужб. Интрига совсем не забавляла его.
Мятежник
В конце концов, темпераментная особа наскучила субтильному бородачу. Печка-буржуйка комплектовалась ветвями деревьев, срубленных в аллее города. Машина с ними врезалась в ограждение, ветви конфисковали, сложили под навес и обратили в дрова. Вязанка сгорала за полчаса. Коллинзу не стал больше стучаться. Надоедать Николаичу, слушать его ворчание, зато у стражника было отличное состояние духа. Видя, как подследственный со своим длинным языком, бодрым видом, вострыми глазками бегает как взапуски по своей клетке. Да ещё и жалобно обращается с просьбами каждые две чашки чаю. Старик ловко орудовал иголкой и привёл в порядок носок. И так дырка в носке заштопана. Лампочка вставлена новая, порядок, тишь, благодать. Но не для всех.
Культура
Ах, что за слово – республика, нет, оно значит много, как можно утверждать, будто слово не имеет цены. Оно ёмкое, красно-червонное, чистое золото! Свобода, иметь, уметь, говорить, делать, знать, и всё в тот же список с частицей не. Сколько нужно свободы? Но если однажды свобода станет обузой, и ты скажешь, что её надо ограничить, она уйдёт и сотрёт имя и определение своё из ума и сердца и совести.
Двое
Все окружающие считали, честно говоря, что они просто не подходили друг другу. И здесь есть вина женщины. Она глядела на их отношения с изрядной долей фантазии. Ароматизаторов – гранул, придающих улучшенный вкус, она сыпала на свой ни в чём не имевшей меры вкус. Романтичность натуры доходила до того, что и потеря объекта воздыханий стала восприниматься как неизбежность. Она жила в ожидании потери. И в сценарий собственной жизни вписала этот мелодраматический конец, не без извращённого удовольствия. Притягивала беду, но не знала, как можно обрыв любовных отношений воспринять с положительной стороны. Случиться может всякое, и здесь фантазия теряла границы дозволенных событий. Поездка по делам в нечеловеческие климатические условия, смерть от сифилиса или ВИЧ, женитьба по расчёту, может же и так повернуться. А ведь она рисовала его в мечтах на пляжах, в соломенной