– Я рад тебя видеть, Макс. – Каменное лицо Лонли-Локли выглядело почти приветливо. – Только, пожалуйста, поставь книгу на место.
– А что я, по-твоему, только что сделал?
– Ты поставил ее на полку, но не на место. Эта книга была третья справа, а теперь она стоит с краю. Я не противник перемен как таковых, но перемены не ко времени не способствуют улучшению настроения.
Я покорно переставил книгу туда, где ей следовало находиться, потом не выдержал и рассмеялся:
– Какая прелесть, Шурф! Иногда мне кажется, что именно на твоих плечах и держится этот Мир.
– Все может быть, – равнодушно согласился этот потрясающий парень. – У тебя есть какие-то новости или ты просто решил меня навестить?
– И то, и другое. Но мои новости требуют интимной обстановки: ужин при свечах и все в таком духе. Ты располагаешь временем?
– Именно при свечах? – педантично уточнил Лонли-Локли. – В Ехо не так уж много трактиров, хозяева которых используют свечи. Все-таки шары со светящимся газом гораздо практичней.
– Можно обойтись и без свечей, – тоном человека, которому в интересах дела приходится поступаться священными принципами, сказал я. – По правде говоря, можно обойтись даже без ужина, новостей у меня всего ничего. Просто люблю сочетать приятное с полезным.
– Я тоже, – неожиданно усмехнулся Шурф. – И если уж речь зашла о свечах, мы можем зайти в «Ужин вурдалака». Кухня там не самая плохая, а народу, наверное, по-прежнему немного. Что касается свечей, там есть и они. Ты не возражаешь?
– «Ужин вурдалака» – дивное местечко. Вот уж не думал, что ты туда тоже заходишь.
– В свое время это был один из моих любимых трактиров. Я до сих пор нахожу его приятным. А когда-то я ужинал там чуть ли не каждый день.
– «Когда-то»? Небось, в веселые времена Безумного Рыбника? – лукаво спросил я.
– Нет, что ты. Гораздо позже. Кстати, именно там я познакомился со своей женой. Мое внимание привлек тот факт, что она заказала себе именно те блюда, которые казались мне практически несъедобными. И я подумал, что, изучив эту женщину, смогу получить доступ к какой-то новой, закрытой для меня стороне человеческой жизни. К миру людей, которые находят приятным вкус куанкулехского вина или той же хатты по-лохрийски.
Я озадаченно покачал головой. Этот парень то и дело ставит меня в тупик. Иногда мне начинает казаться, что он делает это нарочно и не без некоторого спортивного азарта. А дома небось записывает в специальный блокнот, сколько раз за день ему удалось повергнуть меня в состояние шока. Потирает смертоносные лапы в узорчатых рукавицах и тихонько посмеивается – пока никто не видит.
Обстановка в «Ужине вурдалака» вполне соответствовала драматургии названия – свечи, полумрак, столешницы размалеваны красной краской, символизирующей кровь. А добродушный здоровяк, клюющий носом за стойкой, не поленился сделать отличный вечерний макияж: выбелил лицо, вычернил