– «Ай-ай-ай – некоторым должно быть стыдно. Это в благодарность за то, что я любезно согласилась тебя выгуливать? – Юля щурилась и качала головой. Довольно некрасиво насмехаться над пожилой сестрой. Просто я решила тебя слегка подразнить. Чтобы зря не обольщалась. Никого я не отбираю… да и отбирать-то некого. Только уж запомни, душа моя: в любовных делах возраст вовсе не помеха. Наоборот, – есть некоторая пикантность в том, что дама старше кавалера. Настоящая любовь предполагает очарованность душ, – а душа, знаешь ли, возраста не имеет. Так-то. – Стареющая Юля свела у подбородка концы воротника и туманно улыбнулась. – Хотя… может быть, он и правда слишком юн для меня. Бога ради – пусть он смотрит на кого хочет. На кого еще и смотреть-то ему – когда ты как сумасшедшая едва не прыгнула под колеса экипажа. Хорошо еще что я за руку удержала. Однако не жди от него ничего кроме ответного взгляда. И не к лицу взрослой девице бегать за царским экипажем…»
Матильда молча вздохнула. Юля, искоса взглянув, взяла ее под руку.
Сестры пошли рядом, перешагивая через голубые мартовские лужи – в их бездонной глубине быстро неслись облака. Матильда, пристраиваясь в ногу с сестрой, воображала лицо наследника (так мелькает скорее тень, нежели реальный человек).
– «Я и обрадоваться-то толком не успела. Привидение проще встретить, чем его императорское высочество. А все-таки это произошло. Разве не чудо?»
Перед сестрами открылся пустынный простор Дворцовой площади. Не сговариваясь, они свернули к Зимнему дворцу. Бессчетные чисто вымытые окна, блестя зеркальной ртутью, разглядывали полупустую площадь с выражением брезгливого бесстрастия. Дворец выглядел безмолвным и словно бы необитаемым.
Зимний дворец и полуовал Главного штаба каменными ладонями обнимали Александровскую колонну, загораживая грустного Ангела на ее вершине от холодных ветров и от людной суеты Невского. В любое время года площадь была исполнена державного величия, изначально заданного дворцу и колонне, и всему этому бескрайнему мощеному пространству. Именно здесь на Дворцовой особенно чувствовалась протяженность и мощь Российской империи.
Сестры остановились перед дворцовым фасадом. И почему-то это нарядное здание уже не казалось теперь таким чужим и казенным как раньше, – словно соединилось оно с тем, в кого так неосторожно влюбилась она несколько дней назад. Он, ее возлюбленный, имел прямое отношение и к этой площади и к царскому выезду, и к дворцу с надменным взглядом бесчисленных окон. По странному совпадению возлюбленный был сыном императора, будущим властителем России…
– «Нет, это невозможно, он никогда меня не полюбит…» – она взглянула на Александровскую колонну. Крылатый Ангел, прижимая к груди крест, равнодушно и кротко взирал из своего поднебесья. С такой высоты люди кажутся ему разноцветными букашками. Правой рукой Ангел указывал в небо.
– «Если смотреть сбоку, то… – она усмехнулась, прикинула –