– Два дня? – произнес он несколько недоуменно. Не своим голосом, точно пробуя его на вкус.
– Да, а ты не помнишь, какой сейчас день? – он молчал. – Стася всех уже на ноги подняла, вот и до меня добралась. А я до тебя, как видишь.
– Стася, да… – он снова замолчал.
– Ты как, в порядке?
– Не знаю, – после минутной паузы произнес Кондратьев, когда я уже собирался встряхнуть его легонько. – Вроде, да.
– Так объясни, что случилось? Жена с ума сходит, я тоже весь испереживался, – преувеличивал, но да, заразился беспокойством. Стася она такая, до всех докопается, всем работу задаст, если что не так. Особенно, когда ее любимый «увалень» пропал среди бела дня. Прежде с ним подобного никогда не случалось, неудивительно, что все родичи, знакомые, приятели знакомых и просто соседи, а затем полиция, работники больниц, моргов и даже спецслужб были поставлены на уши. Хорошо, нашелся доброжелатель, позвонивший и сообщивший, что вроде бы нашел мужа в парке Победы, только поговорить не смог – молчит. Я быстро собрался, приехал. Вручил показавшему мне на скамейку молодому человеку купюру и пошел выяснять у Прохора, что же с ним приключилось.
Хорошо, не избили, не ограбили, не бросили в каменных ботинках в озеро. Конечно, о последнем я давно не слышал, но мало ли… Стася умело нагнетала страхи, доводя и себя, и других. Никого не слушая, даже свою тетку, профессионального психиатра.
– Жена, да… прости, я совсем как-то раскис. Не пойму…
– Прохор, ты можешь говорить нормально? Где ты был? – он снова глянул на меня, но ответил без напоминаний.
– Сам не пойму. Будто на помойку выкинули. А я… – он оглядел себя, словно видел впервые. – В голове пустота. Ни черта не помню…, – Кондратьев замолчал и оглядел меня. – Если б ты не подошел, я бы вот так и сидел. Я тут с… да давно сижу. Никак не уйду.
– Это почему это?
– Боюсь, – тихо ответил он. Вот пока тебя не встретил, боялся с места сдвинуться. Как проклятье какое. И потом… я не могу вспомнить, куда мне идти. Вот даже сейчас.
– Сними пиджак и расстегни рубашку, – он улыбнулся. – Ты чего?
– Знакомое, – Прохор закачал головой. Я подумал, его точно кололи. – Ты ведь так и раньше поступал, ну, на работе…
– При чем тут… – я осмотрел руки, шею, живот, бока, велел закатать брюки. Попутно обыскал приятеля. Никаких следов укола, ни порезов, никаких воздействий. Уже хорошо.
Я поднялся и потянул Прохора за собой. Тот повиновался беспрекословно, словно игрушка. Ох, не нравилось мне его поведение при встрече, ох, не нравилось. Не хотел спрашивать напрямую, но пришлось. Развернулся к нему, глянул в упор.
– Прохор, ты помнишь, как меня зовут? Только без раздумий. Быстро.
– Помню, – чуть помедлив, ответил он. – Вот это я вспомнил сразу, как ты пришел.
– Прохор!
– Марат, – без запинки